Принцесса для мажора

И Эмиль все эти дни не даёт мне покоя. Не отстаёт. Звонит, подкарауливает у полиции, у дома. Изводит эсэмэсками. Угрозами и требованиями вернуться к нему. Говорит, что свадьба будет, несмотря ни на что.

Я как в стеклянном коконе, из которого нет выхода. А каждое пребывание в нём отнимает остатки воздуха и жизни. Делает меня слабой, уставшей и нервной.

Моя жизнь превратилась в ад.

И ничего не предвещало счастья и помощи, но всё же добро нашло меня.

В дверь квартиры Тимура постучались незнакомые мне люди. Внешне приятная женщина на инвалидной коляске и молодой мужчина в очках. Поначалу боялась открыть им дверь, беспокоясь, что это люди Эмиля.

Тот уже однажды присылал своих головорезов отвести меня к нему.

— Карина, девочка, открой нам дверь! — просит женщина и её голос кажется мне откуда-то знакомым и безопасным.

— Нет! Уходите! — кричу через дверь.

— Мы хотим тебе помочь, — продолжает она.

— Не надо! Уходите!

— Карина, я понимаю, что ты меня не помнишь, но… я твой друг! — ласкает своим голосом, заставляя меня задуматься.

Но опасно общаться сейчас с незнакомцами.

— Все говорили, что мои друзья, но все предали! — отвечаю ей дерзко. — Так что проваливайте и больше не приходите.

— Карина, маленькая моя… прошу тебя, — молит женщина, а в голосе её слёзы, как и на глазах. — Я целую неделю искала тебя и сходила с ума! Я знала твоих родителей. Доверься мне, булочка.

Булочка… звучит в моей голове, отдавая теплом и домом. Чувство, будто я наконец дома. И я поддаюсь незнакомке, открывая ей дверь.

— Только быстро говорите, что вы хотите, — требовательно произношу и отхожу, давая им войти и въехать. — А после уходите.

— Меня зовут Алия, — представляется женщина, сложив руки на коленях. — Если ты не помнишь, — опускает глаза смущённо.

— Не помню.

— Да, ты была маленькой, когда мы последний раз виделись. И я тогда на своих была, — намекает на коляску, улыбнувшись печально. — Вероятнее всего и правда не помнишь.

— Меня зовут Владислав Родионович Углецкий, — представляется мужчина, важно поправив очки. — Я представитель компании «ИзмайловГолдИмпериал».

— Здравствуйте, — обхватываю себя руками в защитном жесте. — Я не знаю, кто виноват в том пожаре и гибели вашего сотрудника. И отвечать за это я не буду!

— Это не столь важно, Карина Абрамовна, — отзывается мужчина. — Мы не за этим пришли.

— Альбертовна, — поправляю его. — Зачем вы пришли, если это не столь важно? — вздёргиваю бровь, задрав подбородок.

— Нам требуется ваша подпись и рекомендации, — деловито произносит, поправив очки и запутав меня.

— Что?

— Вы должны выбрать, кто встанет во главе компании после смерти ваших опекунов. Компания уже неделю без руководителя. Я пытаюсь что-либо сделать сам, чтобы не понести больших убытков, но я не справляюсь сам со всеми юридическими, управленческими и другими возникающими вопросами, — тараторит мужчина какую-то чушь и несуразицу.

***

— Не совсем вас понимаю, — вспыхиваю, начав кричать на этих сумасшедших. — При чём здесь я? 

— Алия? — нахмурившись, мужчина оборачивается к женщине на коляске, ища в ней поддержку и объяснение происходящему, как и я.

— Кариночка, что с тобой? — заботливо спрашивает она меня.

— Что со мной?! С вами! — ору, срываясь на них. — Вы приходите в мой дом и несёте какую-то чушь! Мой родители неделю назад погибли в пожаре. Брат в тюрьме по обвинению в том, чего не совершал. Вам скучно? Найдите другую жертву, над которой будете издеваться! Мне, правда, не до вас!

— Владислав, подайте мне предыдущую доверенность, — просит Алия, и мужчина, подчинившись, протягивает мне бумаги. — Посмотри, пожалуйста, ты это подписывала?

Нехотя беру их и читаю. Напрягаюсь, когда вижу на бумагах свои подписи и вникаю в содержание документов. Но самый ужас, что я помню эти документы. Папа попросил подписать. Тогда я не читала, где именно оставляю подпись.

— Подписывала. Но я ничего не понимаю, — поднимаю глаза на Алию, потому что ей из двоих доверяю больше. — Правда… не понимаю, — шепчу, успокоившись.

— Тебе говорили, что ты неродная дочь? Альберт и Моника говорили тебе, что они всего лишь твои опекуны?

— Нет.

— Шакалы, — тихо вздыхает она. — Кажется, нам предстоит долгий разговор. Разреши нам войти. В дверях будет неудобно общаться.

Пригласив их в дом, направляю к обеденному столу. Сама ухожу заварить чай и, вернувшись, готовлюсь слушать Алию.

— Кариночка, ты родилась в семье Абрама и Лилии Измайловых, — начинает она с рождения. — Единственная дочь. Любимая и избалованная принцесса собственного отца. Он, правда, тебя очень любил, девочка, — её приятный голос успокаивает и располагает к себе. — И мама тебя любила. Но в Африке она подцепила что-то и умерла. Я никогда не интересовалась этим у твоего отца.

— А вы кто?