Принцесса из Шанхая

После пожара Катерину Ермолаеву в городе больше не видели, и где она находится, по сей день неизвестно. Что касается Шершина, то по одним данным, он нелегально или по чужому паспорту пересек границу и скрывался в Китае, где нашел свою смерть в шанхайских трущобах. По другим источникам, Дракон подставил спецагентам своего двойника, а сам, прихватив с собой не только накопленное богатство, но и «кассу» подпольной «империи», лег на дно, дождался, пока все утихнет, и под чужим именем живет где-нибудь, припеваючи. Если, конечно, старуха-смерть не рассердилась на Шершина за обман и не наведалась в его укромное гнездышко. Или ограбленные сообщники не отыскали бывшего главаря и не расправились с ним. Есть еще и третья версия, совсем смешная, – ее опустим.

– Нет уж, – возразил майор. – Излагай. Будет смешно – повеселимся.

Оперативник помялся, захихикал, потирая стриженый затылок.

– Некоторые преступники ужасно суеверны, – заговорил он. – Кое-кто из «шестерок» Шершина рассказывал байку, будто бы сила Дракона заключается в жемчужине! И если она вдруг исчезнет или кто-то ее украдет, то… могущество и власть утекают, как сквозь пальцы. Китайцы, между прочим, большое значение придают ритуальным танцам, и танец дракона У-Лун у них на первом месте. А вместо жемчужины используется светящийся шар, за которым гоняется чудовище… В общем, кое-кто утверждал, что крушение империи Черного Дракона произошло из-за утери жемчужины. Дескать, как перестает существовать полк, утративший свое знамя, так и Дракон, утративший «жемчужину могущества», становится беспомощным и…

– И… что? – потерял терпение майор. – Не тяни!

– Не знаю, – смутился сотрудник. – Наверное, погибает. Глупо, конечно.

– Да уж! Сказок мне только не хватало! Жемчужина в самом деле была, или это только суеверные выдумки?

– Наверное, выдумки. Но вы же сами просили…

– Просил, – неожиданно рассердился майор. – Ладно, черт с ней, с жемчужиной! Шершин погиб?

– Вроде бы. Точно утверждать нельзя. Тело опознавать было некому… сами понимаете. Но с тех пор о нем ничего не было слышно.

– А жена… вернее эта… сожительница?

– Она, скорее всего, осталась по эту сторону границы. После гибели Дракона

ее искать перестали. Зачем?

– О ней есть хоть какие-нибудь дополнительные сведения?

– Нет, – покачал головой оперативник. – Ничего. Хотя… говорят, у нее был ребенок от Шершина – девочка. Дочка то есть. Обе как в воду канули.

Майор приподнял над столом несколько скрепленных листов с печатным текстом.

– Здесь все?

– Все, что я смог отыскать. Дело давнее, сдано в архив более двадцати лет назад.

– Хорошо. Иди.

Молодой человек радостно поднялся и поспешил оставить начальника наедине со своими мыслями.

«Почему Смирнова заинтересовала старая забытая история? – думал майор, постукивая пальцами по столу. – Явно неспроста. Неужто, Дракон объявился?»

ГЛАВА 16

Сыщик наблюдал за Альбиной Эрман.

Сегодня она явилась на работу с опозданием, выглядела измученной, подавленной. Спустя час она вышла на улицу, села в подъехавшее такси и покатила к кондитерской «Шоколадница», – там у нее состоялась встреча с женщиной примерно ее возраста, модно и элегантно одетой, с пышными черными волосами и круглым румяным лицом. Дамы беседовали минут сорок, причем черноволосая, явно чем-то обеспокоенная, постоянно озиралась и поглядывала по сторонам.

Оказалось, что не один Смирнов интересуется времяпрепровождением двух женщин: у «Шоколадницы» он заприметил высокую худощавую блондинку в сером плаще. Ежась от холода и пряча лицо под зонтиком, она прогуливалась по улице через дорогу от кондитерской.

«Кто такая, и что ей надо?» – подумал сыщик. Оба вопроса повисли в воздухе.

Моросило. Всеслав не собирался мокнуть и решил совместить приятное с полезным – выпить горячего кофе с пирожным, заодно присмотреться к собеседнице госпожи Эрман, а если повезет, то и уловить обрывки разговора.

Март, уходя, оставлял после себя осевшие, грязные сугробы, большие лужи, серое небо и голые, черные деревья. Но в них уже бродили хмельные весенние соки, уже чувствовалось в ветре, в проглядывающем между туч солнце, грядущее тепло. Наготове, дыша нетерпением, стоял апрель.

В такие дни ранней городской весны женщины молодеют, одеваются в светлые пальто, меняют прически, ярче красятся и покупают фиалки и ландыши. Они острее, чем мужчины, ощущают пробуждение природы.

В кондитерской на столиках, застеленных белыми скатертями, стояли веточки вербы. Смирнов скромно присел за угловой столик, так, чтобы видеть Альбину и черноволосую даму, судя по всему, ее приятельницу. Доверительно наклонившись друг к другу, они что-то горячо обсуждали.

– Он что-то подозревает… – донеслось до сыщика.

– Тише!

Голоса зазвучали глуше, слов было не разобрать. Черноволосая то и дело смотрела на блестящие часики.

– Мне пора, – сказала она, вставая.

Дамы тепло попрощались, но вышли из кондитерской порознь. Сначала черноволосая, потом, чуть погодя, Альбина Эрман.

Официантка принесла Всеславу тарелку трубочек с кремом и большую чашку кофе.