Принцесса крови

Наступивший февраль вдохнул в орлеанцев надежду на скорое освобождение от нависшей над их головами угрозы. В первых числах февраля коннетабль Шотландии Джон Стюарт привел в город тысячу шотландских стрелков, за ним в Орлеан вошла рота гасконцев Ла Ира и д, Альбре. Теперь у орлеанцев был гарнизон в две с половиной тысячи бойцов и трехтысячное ополчение. Это уже настоящее войско! Расстановка сил была такова: четыре тысячи англичан против пяти с половиной тысяч французов. А тут еще пришло известие, что Шарль де Бурбон, граф Клермонский, ведет под Орлеан три тысячи овернских дворян, но войско его сильно растянулось на марше. Уже никто не сомневался — песенка англичан спета. К тому же французам помогал холод. Окрестности Орлеана были разрушены, все постройки сожжены. С крепостных стен осажденные с удовольствием наблюдали, как англичане вырывают подпорки с ближайших виноградников Сен-Ландра и Сен-Жан-де-Ле-Рюель. На дворе был январь, и несчастным годонам, засидевшимся под городскими стенами, нужно было разводить костры, чтобы как-то согреться.

Воодушевление было велико — все ждали второго Монтаржи.

11 февраля авангард графа де Клермона обнаружил, что к Орлеану идет крупное подкрепление англичан с обозом. Так оно и было: в деревне Рувре на ночь остановилось полторы тысячи англичан, пикардийцев и нормандцев, которых возглавлял осторожный и опытный полководец Джон Фастольф, друг убитого при Боже герцога Кларенса. Вышедшее из Парижа войско тащило за собой грандиозный по объему и однообразию провиант — триста повозок, нагруженных копченой сельдью в бочках, для войска графа Суффолка. Приближался Великий пост, и английские солдаты, как истинные христиане, ни в коем случае не должны были есть мяса. Граф де Клермон послал гонцов в Орлеан сообщить об этом открытии — на подходе англичане, их надо во что бы то ни стало уничтожить, но его сил для этого недостаточно. План де Клермона был ясен, как день: объединив силы, они нападут на англичан по дороге, пока те не дошли до своих.

— Наконец-то! — дав приказ трубить сбор, воскликнул Орлеанский Бастард. — Мы перебьем их и возьмем обоз. Убьем сразу двух зайцев!

На рассвете 12 февраля Орлеан гудел как разбуженный улей. Рыцари с помощью пажей и оруженосцев облачались в панцири, гасконские головорезы и шотландские лучники одевали кольчуги и бригандины, салады и бацинеты. Улицы полнились отрядами, готовыми выйти за ворота и устремиться на врага. Драться с англичанами рвались все французские капитаны — каждому не терпелось оказаться героем в этот день. Но среди всех желанием отличиться выделялся один сеньор, и у него были на то особые причины. Карл де Бурбон, граф де Клермонский! Но как на зло, его сейчас не было в Орлеане. Зато еще ранним утром от графа приехали гонцы: принц крови просил не нападать на англичан без него. К сожалению, его овернцы стягиваются чересчур медленно, передавал он. Орлеанский Бастард понимал своего кузена: войска графа не знали, что им придется с марша бросаться в бой. Ничего, подумал Бастард, они сумеют договориться по ходу дела.

Уже рассвело, когда грозное французское воинство, прихватив легкие пушки, вышло из Парижских ворот. Обогнув по-зимнему голый Орлеанский лес, тесно разросшийся на северной границе города, оно устремилось в сторону Арженвиля. Впереди шли шотландцы коннетабля Джона Стюарта, надеясь первыми вцепиться в глотку англичан, за ними — гасконцы Ла Ира и Потона де Ксентрая, а также отряды Бастарда, маршала де Буссака и Гильома д, Альбре.

Но по дороге их поймали новые посланцы от де Клермона. Он просил, нет — требовал, чтобы Бастард дождался его овернских дворян.

— Его высочество недавно посвятили в рыцари, — сидя в седле, с хмурой усмешкой заметил де Буссак. — Он не может пропустить этот бой!

— Пусть поторопится, — сказал Бастард гонцам де Клермона.

Через два часа, недалеко от деревни Рувре, авангард Орлеанского Бастарда столкнулся почти нос к носу с авангардом англичан. Пропахшее рыбой войско Фастольфа только что снялось с места и теперь двигалось к Луаре.

Два полета стрелы разделяли врагов.

Заметив друг друга, у противников пошла перекличка, и войска остановились. Англичане поняли, что попали в засаду, что французов много и сейчас будет кровавая сеча. Французы увидели перед собой несомненно уступающего по численности противника, растянувшегося на марше, абсолютно не готового к битве. Орлеанцы не преминут напасть с марша, был уверен Фастольф, и приготовился к худшему.

Пока войско Орлеанского Бастарда спешно собиралось в гармошку, французских капитанов закружил один стремительный круговорот — они бросили свои роты и, пришпорив коней, устремились на военный совет. У опушки леса, откуда первые французы увидели двигающихся по дороге навстречу им англичан, собрались все полководцы.

— Надо нападать сейчас же, черт меня раздери! — грудным голосом гудел Ла Ир. — Мы застали их врасплох! Бастард!

— Драться! — кричал Джон Стюарт. — Мы сомнем их!

— Они открыты! — вторил ему Ксентрай.

— Самое время, — утверждали Гильом д, Альбре и де Буссак.