Принцесса крови

Луи де Буа-Бурдон поклонился и, пришпорив коня, с людьми своей свиты поскакал на вверенный ему левый фланг. Карл д, Альбре знал, еще минут пять, и к нему пожалуют высокопоставленные гости. Он не ошибся. Стоило де Буа-Бурдону вернуться на левый фланг, как несколько рыцарей оторвались от рядов, где поднималось знамя герцогов Орлеанских — с белыми квадратами поверх тех же трех золотых лилий на лазоревом поле.

Впереди, с поднятым забралом, скакал молодой Карл Орлеанский.

— Сколько мы еще будем стоять, монсеньер? — сдерживая своего коня перед главнокомандующим, крикнул воин.

Лицо коннетабля было непроницаемо:

— Пока англичане сами не пойдут на нас.

На них смотрели. Пешие воины тянули головы. С наибольшим интересом наблюдали бароны — они знали, о чем говорят два полководца.

— Монсеньер, французы рвутся в бой! — яростно выкрикнул Карл Орлеанский, под которым бушевал его конь. — Я едва сдерживаю своих рыцарей!

— Это ваша обязанность — сдерживать своих людей, когда в этом есть необходимость, — отрезал коннетабль. — А заодно и самого себя, герцог.

Вассалы Карла Орлеанского ждали. Молча следили за сценой и всадники, окружавшие коннетабля. Было непочтительно — так говорить с принцем крови.

— Монсеньер! — сурово выкрикнул Карл Орлеанский, требуя внимания. — Мы стоим уже битых три часа! — По доспехам молодого рыцаря текли струи дождя, глаза горели. Было видно, что он и сам, не меньше своей части армии, спешит атаковать противника. — Мои рыцари хотят знать одно — когда?

— Вы же не хотите в одночасье переиграть наш план? — тем же ровным тоном, сохранять который стоило ему немалых сил, проговорил коннетабль. — Это неразумно, это губительно…

— Иногда губительно ожидание, монсеньер! А молниеносность — залог победы! Мы уверены: святой Михаил поможет нам!

— Я тоже надеюсь на святого Михаила, герцог! — в глазах Карла д, Альбре промелькнула молния. — Но я также знаю, что он надеется на наше благоразумие.

Еще три всадника, закованные в доспехи, подлетели к ставке коннетабля, но уже с правого фланга. На этот раз граф Артюр де Ришмон, второй сын герцога Бретани, ровесник Карла Орлеанского. Молодая кровь не давала им покоя. Тем более что это была кровь Капетингов и герцогов Бретонских.

— Монсеньер, наши люди полны огня! — с искренним пылом выкрикнул Артюр. — Клянусь Богом, мы опрокинем англичан!

Карл Орлеанский был рад поддержке. На его лице светилось неприкрытое ликование. Едва заметным кивком головы он приветствовал де Ришмона.

— Я говорю о том же, граф. Мои люди…

— Монсеньер, рыцари желают одного — пролить кровь своего врага, — не дав договорить герцогу Орлеанскому, но кивнув ему, давая понять, что понимает его с полуслова, продолжал де Ришмон. — Англичане не выдержат натиска!

— Мы просим вас от всего войска! — вторил ему Карл Орлеанский. — Мы настаиваем…

— Мы не будем атаковать англичан! — почти зарычал коннетабль. Даже конь затрепетал под ним. Карл д, Альбре старался сдерживаться. — Посмотрите на это поле, господа… Мы все увязнем в этой жиже, черт бы вас подрал с вашим огнем и вашим пылом! Доверьтесь мне, герцог! И вы, граф… Прошу вас.

Карл Орлеанский и Артюр де Ришмон почти одновременно повернули коней и в сопровождении вассалов поскакали к своим полкам. Гнев и непонимание переполняли их.

— Дай мне терпения, Господи, — едва слышно проговорил коннетабль Карл д, Альбре. — Вернуа! — окликнул он одного из своих рыцарей.

— Да, монсеньер?

— Пошлите вперед несколько человек. Ни черта не видно за этим дождем! Я хочу знать, нет ли движения в рядах англичан. Немедленно!

Король Генрих Пятый, в окружении свиты, под развернутым над ним балдахином, защищавшим его от дождя, сидел в седле боевого коня на том конце поля и смотрел в сторону французов. Он не мог видеть брожения в рядах превосходящего его по численности противника, но чувствовал это движение. Нюхом. Сердцем. И оно радовало его! Да, у него было меньше людей. Под этим чертовым Гарфлером его ряды поредели, но виной тому были не столько французские мечи, как дизентерия!

Генриху Ланкастеру было двадцать восемь лет. Его отец, Генрих Четвертый, два года назад умер от проказы. И вот уже два года Англией управлял новый король. Но этого времени хватило баронам, чтобы понять, какого государя они получили. Умного, расчетливого, властного. Такого, какой им и был нужен. Не уступающего никому и ни в чем. Идущего к своей цели, невзирая ни на какие преграды. Могущего быть справедливым, но жестоким и беспощадным одновременно.

Но бароны и не догадывались, что сами сделали его таковым. Сделали их аппетиты. Их давняя мечта — обогатиться за счет континента.