Принцесса лилий

— А почему вы перешли с должности секретаря кардинала Риарио в службы Его Святейшества? — невинно спросила Жанна. — Я совсем не разбираюсь в церковной иерархии…

— К сожалению, земные тяготы не отпускают даже нас, слуг божьих… — пространно и непонятно объяснил протонотарий.

Потом помолчал и неизвестно почему решил объяснить все подробнее:

— Видите ли, госпожа Жанна, если бы можно было выбирать, я бы, конечно, предпочел остаться секретарем Его Преосвященства. Я и мой господин были не только духовно едины, но к тому же являлись (и, естественно, являемся) земляками. Я тоже из Генуи. В силу этих причин я имел счастье заносить на бумагу мысли и осуществлять замыслы кардинала, как никто другой. Я был рядом с ним с самого начала его посвящения в сан, когда ему привезли эту радостную весть и кардинальскую шапку прямо в Пизанский университет, где Рафаэлло Риарио изучал каноническое право. По воле дяди кардинала, Его Святейшества Сикста Четвертого, мы проводили политику Святого Престола в итальянских землях, участвовали в переговорах, а случалось, и в заговорах, но с единственной целью заставить государей чтить Святую Церковь так, как она того заслуживает. Нашим жизням порой даже угрожала смертельная опасность, во Флоренции мы как-то попали в такой водоворот, что не чаяли остаться живыми. Но, увы, после смерти Его Святейшества неблагодарная чернь забыла все благодеяния, которыми он ее осыпал, а силы, всегда пользующиеся всякой нестабильностью в государстве для мятежа, вывели плебс на улицы…

Всех, кто имел отношение к дому Риарио, старались убить, генуэзцев грабили. Ожили слова пророка Иеремии:

Безжалостно поглотил Господь Иаковлевы жилища,

Ниспроверг в своем гневе укрепления Иудеи,Царя ее и князей осквернил, швырнул на землю,Во гневе своем срубил Он рог Израиля,Отвел назад десницу пред лицом супостата,Возжег в Иакове пламя, что все кругом пожирает.Скалят пасть на нас все враги наши,

Удел наш — страх и яма, опустошение и погибель.Из глаз текут слез потоки из-за гибели моего народа.

Воистину было так, как сказано Соломоном: «Видел я рабов на конях и князей, шагавших пешком, как рабы». В те дни мы только и уповали, что:

Копающий яму в нее упадет,И проломившего стену укусит змея.Разбивающий камни о них ушибется

И колющему дрова от них угроза[6].

И решил я тогда, вторя мудрейшему, что лучше покоя на одну ладонь, чем полные горсти тщеты и ловли ветра. Понемногу все устоялось, и волею обстоятельств я перешел на службу нынешнему папе Иннокентию Восьмому.

— Да, — вздохнула Жанна. — То, что вам довелось пережить, очень трагично. Когда рушится установленный порядок и наступает мятежный хаос, жизни людей становятся совсем дешевыми…

— О, госпожа Жанна, — удивился протонотарий. — Вы не только очаровательная, но и удивительно умная женщина! Похоже, подобное и вам приходилось переживать?

— Да, к сожалению, — подтвердила Жанна. — Я бы хотела этого не знать, но пережитое не зачеркнешь. А почему вы собираете обломки старых статуй? Разве они достойны внимания служителя церкви?

— Церковь не оставляет без внимания ничего, что находится под солнцем, — заметил протонотарий. — А что касается собирания античных древностей, то и к этому, как ко многому другому, меня приохотил кардинал Риарио. Он отдавался сему занятию страстно и самозабвенно.

— Но ведь их делали язычники? — коварно спросила Жанна.

— Его Преосвященство считал, что Господь наш в своей непостижимой милости посылал Дух Божий и на этих бедных язычников, дабы руки их могли создавать подобную красоту…

— А меня удивил ваш рассказ о новом здании канцелярии… — заметила Жанна. — Я думала, кардиналы не должны играть в карты…

— Милая госпожа Жанна, — снисходительно осклабился протонотарий. — Вы руководствуетесь простодушными принципами мирян: мол, беги от греха и грехи тебя не догонят. Но разве это не есть проявление гордыни? Как же ты можешь знать, победил ли ты искус, ежели даже не прикоснешься к нему? И разве не высшая победа святого духа над дьяволом в том, что деньги, выигранные в презренной игре, пошли на благое дело во славу Церкви? Только так можно бороться с лукавым, давая ему бой на его же поле! Поэтому пастырь, пасущий души, не должен бежать мирских занятий. Нет, он должен по мере сил принимать в них участие, дабы внутри, в гуще событий направлять свою паству по пути истинному!

«То-то у папы Иннокентия Восьмого столько внебрачных детей…» — ехидно подумала Жанна.

Они подошли к перекрестку около дома булочника на одной улице и дома протонотария на другой.