Принцесса лилий

Он устроил баронессу де Шатонуар в гостиничке по соседству. Узнав, что ночлег будет за счет рыжего — баронесса снизошла. Но напомнила, что ей нужно в Ренн, и как можно скорее. Пират покивал и клятвенно заверил, что бросит все силы для решения этого дела.

С оставшимися людьми дела обстояли куда проще.

Госпожа Фатима первым делом обошла весь дом и придирчиво, как не снилось даже опытному таможеннику, осмотрела все. Ничего не сказала, но поцокала языком благосклонно.

Мужчины занялись лошадьми. Даже не входя в дом, прямо в конюшне Жерар передал письмо рыжему пирату и рассказал на словах, как обстоят дела в Ренне.

— Надо было его добить… — хмыкнул рыжий. — Да времени не было… Ничего, хорошо, что ты приехал. Вот и повод в Ренн наведаться. Только, боюсь, придется туда же везти и наших почтенных дам. У меня такое чувство, что аж две тещи свалилось на голову.

Убитый горем Жерар немного развеселился.

В кухне кипела работа. Фатима с Масруром готовили сытную гороховую похлебку с копченостями. Жаккетта резала грудинку. Масрур поставил горох на огонь.

Госпожа Фатима наведалась в кладовку и вернулась не с пустыми руками.

— Хорошее масло, — заметила она. — С Джербы. Молодэц.

— А почему вы покинули Триполи? — наконец-то задала Жаккетта самый интересующий ее вопрос.

— Ах, мой цвэточек… — протянула Фатима. — Месть — сладкое блюдо, но от него потом долго горчит на языке. Я рада, что проучила эту Бибигюль, ее надо было поставить на мэсто. И случись по воле Аллаха высокого опять все то, что случилось, — я бы снова сделала из полуживой дэвочки цветущую розу! Но Бибигюль, как все слабые люди, не умеет ценить красивую борьбу.

Фатима шумно вздохнула и принялась замешивать тесто для лепешек.

— Она поставляет свой плохой, некачественный товар всем важным людям Тарабулуса. И торговым гостям. А мы с Масруром — чужаки. Мы перебрались дальше, в Алжир. Потом в Тунис. Но Бибигюль не успокоилась. Молва ведь бежит быстро, быстрее корабля. Люди ведь говорили: о-о, в наш город прибыла достопочтимая госпожа Фатима, ах, какой у нее прекрасный мул, какие кисточки на его уздечке! Один купец рассказывал это другому, тот третьему, изо рта в уши, и весть доходила до этой мерзавки, ядовитой как скорпион. Надо было бы уходить на восток, но Аллах, да воссияет его величие, вел меня на запад, видно, читая книгу моей души. Мы перебрались в Танжер. Думая, раз он попал в руки португалов, то Бибигюль нас не достанет. Но ее убийцы нашли нас и там…

Евнух кивнул.

— Они опять потерпели неудачу — но сколько же можно? В ту ночь мы сели с Масруром думать — куда на пороге зимы направить стопы таким почтенным и уважаемым людям, как мы? А утром в порт пришел испанский корабль. Это был знак судьбы. Мы решили оставить Бибигюль в дураках, пусть исходит от ярости и бессильной злобы, гадая, куда же исчезла Фатима, так ловко щелкнувшая эту зазнайку по носу!

Фатима лихо подбросила вверх увесистый ком теста.

— И мы сели на этот корабль, корабль, идущий в Нант. То была воля Аллаха милосердного, милостивого, как ты сама видишь. Ибо смертным не дано предугадать дороги, которые он предначертал, и что хочет Аллах, то бывает, а что не хочет Аллах, прохлада сердца моего, того не бывает. В счастливый час, моя дэвочка, я увидела тебя на берегу Тарабулуса. И печень моя сейчас сжимается от радости, ведь я снова вижу твои бирюзовые глаза, пусть они не накрашены правильно — так как надо украшать бирюзу! Масрур, засыпай специи!

Лысый евнух начал колдовать над котлом, заправляя его привезенными с собой пряностями, и в кухне бретонского города жарко запахло Востоком.

— Хорошо!.. — благостно вздохнула Фатима.

— А разве вы не могли обратиться к кому-нибудь за помощью? — спросила потрясенная рассказом Жаккетта.

— Я могла попросить помощи только у шейха Али, — усмехнулась Фатима. — Ведь в Тарабулусе я успела купить и продать только тебя. Так и Бибигюль просит помощи у купцов, чьи гаремы она обслуживает. Но пока шейх был жив, моя звездочка, Бибигюль сидела, затаившись, как гюрза в расщелине. И выволокла свой расписной хвост наружу только тогда, когда запылал его черный шатер. Ты меня понимаешь?

— Ага, — кивнула Жаккетта. — Она вас теперь до конца жизни будет преследовать?

— Куда ей! — отмахнулась пухлой, испачканной в муке ладонью Фатима. — Жизнь длинная, а воля у Бибигюль короткая. Немножко времени — вот что нам надо. Она еще три раза подсылала убийц под нож Масрура, мерзкая скорпиониха.

Масрур оскалился, махнул своим тесаком над дымящимся котлом.

— Зря подсылала, только деньги теряла, — подтвердила Фатима, раскатывая лепешки. — Глупая, глупая крашеная ослица. Фатима не лезет в драку, Фатима, как и пророк, да славится он во все времена, любит мир и достаток. Но Фатима не любит, когда ей мешают жить. Бибигюль никак это не поймет! Расскажи лучше, услада моего сердца, как поймал тебя в свои сети рыжий раис?

— Не сразу, — честно сказала Жаккетта. — Но он вывез нас из Триполи.