Принцесса Мария. Артефакты

Отдала еще одну сережку, забрала сдачу, поужинала, помылась, постирала одежду и легла спать.

VIII

Не знаю, сколько я проспала, но чувствовала себя разбито, прямо ноги не тащили – такая была уставшая. Но делать было нечего, пришлось думать дальше, как поступать. Еще раз помылась, отделаюсь и собралась идти вперед. Перед выходом своей маленькой комнаты оглядела её – небольшая комната, наверное, четверть от моей, небольшая односпальная скрипучая кровать с пружинным матрасом у стены, над которой было окно. Обычное, прямоугольное, со шторами, но без решеток, несмотря на второй этаж. На первом были еще комнаты, но на время моего приезда они оказались заняты, эта – единственная свободная. Обычная постель – хлопковая ткань без узоров и рисунков, но чистая, а это самое главное, и импровизация летнего душа с кадушкой воды за стенкой. Маленький стул и столик у двери, где я сейчас и сидела.

Мысли лениво крутились в голове, я не хотела думать о происходящем, но тоска и одиночество нагоняли – мне казалось, что я всё могу и всё преодолею, и вообще нельзя вешать нос, а надо узнать, что происходит в Зеленограде, что случилось с родителями и самое главное – открыт ли главный королевский секрет, ведь если так, тогда я бессмысленно прячусь.

Спустилась на первый этаж в плаще, но без капюшона, ведь сколько людей на самом деле видели меня в жизни, особенно в таком виде? Заплетенная тугая коса, никаких украшений, синяки под глазами и несчастный взгляд может изменить внешность даже первой красавице мира. Попросила кашу, второе и компот – неизвестно, когда теперь еще придется поесть, хотя и объедаться, наверное, не стоило. Пока находилась там, прислушивалась к голосам и разговорам – судя по всему был полдень, народу собралось немало. Через несколько столов от меня сидели двое мужчин, достаточно крупных, судя по одежде, наверное, рабочие. У них были черные сапоги и серо-зеленее широкие штаны. У одного, что был с сережкой в ухе, имелся ремень с какими-то металлическими изделиями – и различными ключами, и маленькими ножами, и пулями, и еще какими-то предметами, о назначении которых можно только догадываться. Мужчины были близко наклонены к центру стола и о чем-то очень заинтересовано говорили между собой, словно обсуждая что-то важное. Но было достаточно громко, и их разговор я не слышала, да и послушать специально – дело так себе, хотя было очень интересно.

Отец всегда учил меня быть самодостаточной – не опускаться до слухов, не подслушивать и много чего еще, и если что-то нужно, надо открыто спрашивать и верить тому, что говорят, а если сказанное окажется ложью, то просто прекращать общение и ставить точку. Доедая обед, я стала расплачиваться и спросила у женщины, обслуживающей меня, о последних новостях.