Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

– Солан, тут нет никакого риска, а награда будет солидной. Ты и сам понимаешь, при твоей ненависти к Саленсусу Оллу ничто не доставит тебе такого удовольствия, как расстройство его самых лелеемых планов. А джеддаку больше всего на свете хочется жениться на прекрасной принцессе Гелиума, но я тоже ее желаю и с твоей помощью могу принцессу завоевать. Тебе только и нужно, что ненадолго выйти из этой комнаты, когда я подам знак. Остальное я сделаю сам, а затем исчезну, ну а ты сможешь вернуть большой выключатель на место, и все будет по-прежнему. Мне необходим всего час, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от той дьявольской силы, которой ты управляешь в этом тайном зале под дворцом твоего хозяина. Ну, видишь, задание совсем нетрудное!

С этими словами черный датор встал со своего места, пересек комнату и положил ладонь на большой отполированный рычаг, что торчал из стены.

– Нет! Нет! – закричал маленький старик, спрыгивая со стула и спеша к Туриду. – Не этот! Не этот! Этот управляет солнечными накопителями, и, если ты опустишь его слишком низко, вся Кадабра сгорит от жары раньше, чем я успею вернуть все на место! Отойди! Отойди! Ты же ничего не знаешь о тех великих силах, которыми играешь! Вот тот рычаг, который тебе нужен. Запомни как следует символ, вот, смотри: белый знак на черной рукоятке!

Турид подошел и внимательно рассмотрел выключатель.

– Ах, магнит! – сказал он. – Я запомню.

Старик смотрел на него в явном сомнении. На неприятном лице Солана отражались страх и жадность.

– Удвой награду, – сказал он наконец. – И даже этого будет слишком мало. Я ведь рискую жизнью, даже просто впустив тебя сюда, в запретную часть станции. Если Саленсус Олл узнает об этом, он тут же бросит меня аптам!

– Он не посмеет, и тебе это отлично известно, Солан, – возразил чернокожий. – Ты обладаешь слишком большой властью над жизнью и смертью народа Кадабры, так что Саленсус Олл не рискнет даже угрожать тебе. Прежде чем его приспешники протянут к тебе руки, ты можешь изменить положение рычага, насчет которого меня предостерегал, и просто смахнуть с лица Барсума весь город.

– А заодно и самого себя, – содрогнувшись, сказал Солан.

– Но если тебе все равно суждено будет умереть, ты наверняка проявишь решительность.

– Да, – пробормотал Солан. – Я частенько и сам об этом думаю. Ну, перворожденный, стоит ли твоя красная принцесса той цены, которую я прошу за свою услугу, или ты сбежишь без нее и завтра вечером она очутится в объятиях Саленсуса Олла?

– Бери свои деньги, желтенький, – выругавшись, буркнул Турид, – половину сейчас, а остальное после выполнения договора.

С этими словами датор бросил на стол туго набитый кошель.

Солан открыл его и дрожащими пальцами пересчитал монеты. Его жутковатые выпуклые глаза горели алчностью, а дурно подстриженные борода и усы дергались от движений рта и подбородка. Было совершенно очевидно, что Турид безошибочно угадал главную слабость старика… даже дрожь крючковатых пальцев говорила о его безграничной жадности.

Убедившись, что сумма правильная, Солан снова собрал монеты в кошель и встал.

– А теперь скажи, – спросил он, – уверен ли ты в том, что знаешь дорогу к своей цели? Ты должен двигаться очень быстро, чтобы добраться до пещеры, а оттуда – за пределы действия Великой Силы, на это у тебя всего лишь час, потому что на большее я не осмелюсь.

– Давай я снова все повторю, – предложил Турид, – и ты проверишь правильность.

– Начинай, – ответил Солан.

– Через вон ту дверь, – заговорил Турид, показывая в дальний конец помещения, – я выхожу в коридор, миную три поперечных прохода справа от меня, потом поворачиваю в четвертый справа, дохожу до места, где соединяются три коридора; там я снова поворачиваю направо, держась поближе к левой стене, чтобы не провалиться в яму. В тупике будет винтовая лестница, и по ней я пойду вниз, а не вверх; далее мне нужно пройти по коридору, который там всего один. Так?

– Именно так, датор, – согласился Солан. – А теперь уходи. Ты и без того слишком долго испытывал судьбу, находясь в столь запретном месте.

– Сегодня ночью или завтра утром можешь ожидать сигнала, – сказал Турид, вставая.

– Ночью или утром, – повторил Солан, провожая гостя, а когда дверь за ним закрылась, старик все еще что-то бормотал, возвращаясь к столу.

Там он снова сунул руку в кошель, перебирая пальцами груду сверкающих монет, потом он высыпал их на стол и стал строить из них маленькие башенки; он считал, пересчитывал и наслаждался своим богатством, непрерывно бурча что-то себе под нос.

Наконец его пальцы устали играть; глаза старика расширились еще сильнее, и он уставился на дверь, через которую вышел Турид. Голос Солана повысился и быстро перешел в безобразный рык.

Потом старик встал из-за стола и потряс кулаком, обращаясь к закрытой двери. Он уже говорил во весь голос, я отчетливо его слышал.