Принцесса огорошена

Вытащив из сумки хитроумный прибор, которому полагалось ловить сигнал со всех установленных жучков, я щелкнула кнопкой. На панели загорелись пять красных огоньков. Ткнув пальцем в номер четвертый, я чуть не стала заикой. Из динамика раздалось рычание. Сообразив, что это всего лишь храп старушки Регины Васильевны, успокоилась. На всех остальных волнах было тихо.

– Утром можно начинать записывать, – сообщила я.

– Здорово! Прямо Никита! – восхитилась Жемчужная.

– Все, иди отсюда, – я притворно нахмурилась, спихивая Розу с края кровати. – Мне охота до утра дожить.

– Ладно, – вздохнула девушка, и порывисто меня обняла. – Спасибо! Спасибо!

– Иди уже!

– Спасибо! – все никак не могла уняться Роза.

– Кушайте, не обляпайтесь, – я отвернулась и потянула на себя одеяло. Уснула, прежде чем голова коснулась подушки, даже не услышала, как Жемчужная закрывает дверь.

На следующее утро я повезла Розу к отцу. Николай Иванович и Ефрем ожидали нас в офисе. Всю дорогу до Литейного я мучалась сомнениями. Причина моих терзаний заключалась в статье седьмой Закона о частной детективной и охранной деятельности. Статья эта описывает ограничения в сфере деятельности частного детектива и запрещает мне скрывать от правоохранительных органов факты готовящихся или совершенных преступлений. Возможно, Роза Жемчужная убила сестру случайно, в рамках допустимой самообороны… Но скрывать это преступление от правоохранительных органов по закону мы не имеем права!

– Роза!

– Папа!

До этого момента я думала, что встречи, с долгими крепкими объятиями и слезами, бывают только в кино. Оказывается, в жизни такое тоже случается.

– Папочка, милый, прости меня! – взахлеб рыдала Роза.

Я дернула Николая Ивановича за рукав.

– Пс!

Но помощник следил за происходящим с таким умилением, что на мой вызов никак не отреагировал.

– Коля! – шикнула я и для верности треснула младшему детективу по спине кулаком. – На выход!

– Ты что?! – обиделся тот, но я уже тащила его за пиджак к двери.

Младший детектив Яретенко всю жизнь имел дело с приказами и такие тонкие вещи, как намеки, не идентифицирует.

– Дай людям спокойно поговорить, – объяснила я младшему детективу, как только мы оказались за дверью.

– А что, мы им мешаем? – наивно удивился Николай Иванович.

– Да, Коля, представь себе, – кивнула я. – Тем более, она ему сейчас такое расскажет, что понадобится весь мой опыт реаниматолога.

– Сашка, кажи яснiше, – Николай Иванович пропустил меня в дверь своего кабинета.

Как только помощник перешел на родную речь, я заметила, что в офисе чудовищно воняет луком. До этого вопрос о седьмой статье вытеснял все остальные раздражительные факторы.

– Коля, скажи честно, – спросила я, открывая форточку, – у тебя лук дома когда-нибудь закончится?

– Трошки осталось, – пожал плечами младший детектив Яретенко, – сладкий, как яблоки. А еще мне первая теща чеснока прислала. Такой ядреный у нее чеснок…

До меня дошло, что Николай Иванович надо мной издевается. Переведя дух, я уселась на подоконник. Лучше уж буду вдыхать выхлопные газы Литейного, чем экологически чистые ароматы.

– Расскажу про эту воссоединенную семью, только ты не падай.

Я выложила младшему детективу историю появления Розы Жемчужной в доме Корсаковых. Николай Иванович слушал, разинув рот, периодически восклицая: "Да ти що!", "Не може такого бути!", "Ешкинкот!"

Я сделала паузу и, разглядывая носок своего ботинка, спросила:

– И как нам быть? По закону полагается сообщить об убийстве в правоохранительные органы.

Николай Иванович крепко задумался. Потом вытер клетчатым носовым платком лысину и молвил:

– Сашка, если ты помнишь, когда Маринку собирались за убийство арестовать…

Здесь требуется пояснить. Наша детективная карьера началась со спасения дочки Николая Ивановича. Марину обвинили в убийстве мужа и его любовницы. Вина ее казалась настолько очевидной, что, кроме нас, таких сумасшедших, чтобы пытаться доказать обратное, не нашлось.

– Нам тогда этот "частный дефектов" Самохвалов тоже грозился все в правоохранительные органы докладывать. Помнишь свою реакцию? Во-о-от! Какой нормальный родитель захочет своего ребенка добровольно под статью подвести, да еще заплатить за это?!

– Лично я готова в таком случае от денег отказаться…

– А я нет! – перебил меня Николай Иванович. – У меня машина утром только с третьего раза завелась! Тебе с "Фольксвагеном" эти проблемы неведомы.

– Извините, – в кабинет сунулась одуванчиковая голова Людочки, – там клиенты спрашивают, куда вы делись? Кстати, а когда они успели познакомиться?

– Давно, – коротко ответил Николай Иванович.

– Ну, в общем, потом расскажете, – выдала Людочка почти приказным тоном, закрывая дверь.

Роза и Ефрем сидели на диване. Оба заплаканные. Жемчужный крепко обнимал дочь за плечи, а она держала его за руку. Николай Иванович, весьма некстати, особенно сильно запах луком. Надо, пожалуй, завести на время "обострения его любви к родине" специальный аэрозоль. Такой, как в рекламе показывают, мол, все посторонние запахи в холодильнике убивает.

– Вы, наверное, в милицию должны сообщить? – печально спросил Ефрем.