Принцесса полночного бала

Часа два епископ с большим воодушевлением распространялся о колдовстве и его пороках. Он также прошелся насчет злой природы всех женщин, неважно, ведьмы они или нет, и насчет того, как их отцам и мужьям следует держать их в жесткой узде. Это сильно отличалось от проповедей епископа Шелкера. Больше всего выбивало из колеи, что Анжье по очереди останавливал взгляд на лице каждой из сестер и внимательно смотрел несколько минут подряд. Когда он второй раз посмотрел на Розу, та осознала, что не может отвести глаза, не может моргнуть, пока не потекли слезы. Девушка пришла в ярость – ведь епископ-то, небось, решил, что тронул ее до слез. Когда он снова переключился на Лилию, Роза незаметно вытерла глаза и осмелилась взглянуть на Галена.

Тот вязал с таким видом, словно речь священника его совершенно не задевала, а епископ, в свою очередь, игнорировал юношу. Роза уронила платок на колени и уставилась на Галена как завороженная. Он вязал не на двух, а на четырех спицах, очень коротких и заостренных с обоих концов. Девушка как-то раз видела, как молодой садовник вязал тем же способом носок в саду, но тогда спицы у него были деревянные и гораздо тоньше. Эти же были толстые, из мягко мерцающего серебра, и что-то неуловимо ей напоминали. Еще больше изумляло выходившее из-под его рук изделие: юноша вязал цепь из черной шерсти. Роза насчитала уже восемь аккуратно сцепленных звеньев.

Гален перехватил ее взгляд и улыбнулся, а она подняла брови, спрашивая, для чего может понадобиться шерстяная цепь. Он только улыбнулся еще шире и набрал петли для нового звена. Девятого.

– Ты слушаешь меня, девушка?! – взревел Анжье.

Резко повернув голову, Роза увидела, как изо рта епископа вылетела капелька слюны и упала Сирени на тыльную сторону ладони. Младшая сестра с отвращением на лице быстро стерла каплю платком.

– Спасибо, епископ Анжье, за вашу пламенную проповедь, – произнес, вставая, король Грегор. Роза видела, как пульсирует у отца жилка на виске, словно он готов был заорать на святошу в ответ. – Уверен, ваши слова вдохнули в нас всех новую жизнь. – Он ухватился за шнурок звонка и решительно дернул. – Позвольте, мы обдумаем ваши слова за едой.

Монарх снова сел и похлопал Розу по руке.

Трапеза прошла в молчании, и старшая принцесса не смогла определить, кого больше задело сказанное епископом – ее саму или ее сестер. Во всяком случае, Гортензия явно кипела от негодования. Но больше всех Розу беспокоила Примула. Сестра не говорила, не ела, а взгляд у нее сделался стеклянным.

Роза едва прикоснулась к ужину, обдумывая, что произойдет, если она сознается в том, что она ведьма. Отпустят ли Анну или все равно обвинят в том, что она учила подопечную магии? По крайней мере, это снимет интердикт с королевства и очистит от подозрений остальных членов ее семьи, если только удастся убедить епископа, что она действовала в одиночку. Ее, конечно, отлучат от церкви навсегда и, скорее всего, пожизненно заключат под стражу, но отец и сестры будут свободны.

План имел единственный недостаток: после ее ухода туфли сестер все равно продолжат снашиваться. Вдобавок неизвестно, на что может пойти он, если Роза окажется потеряна для полночного бала и его старшего сына.

Роза содрогнулась. Она надеялась, что ее мать, несмотря на свои глупые сделки, попала на небеса и так увлечена пением – или чем там они занимаются, – что не видит, какую кашу заварила. Подкаменный король манипулировал Мод с самого начала, заставив ее выносить двенадцать невест для его суровых, красивых сыновей, а потом до срока загнал ее танцами в могилу, вынудив дочерей принять условия договора на себя.

Мод об этом не подозревала, по крайней мере, в ее дневниках ничто на это не указывало. Единственное упоминание о Подкаменном, которое им удалось обнаружить, содержалось в одной записи, сделанной после рождения Орхидеи. Мод гадала, не испортился ли эликсир, который дал ей он, и вовремя ли она выпила снадобье, раз приносит дочь за дочерью, а долгожданного наследника все не видать.

Розе хотелось как-то помочь Галену. Если бы только она могла оставить дверь в ковре открытой… но храбрый юноша спал и не сумел бы последовать за ними, даже представься ему такая возможность. Может, принести ему какой-нибудь знак из подземного мира? Но как потом объяснить происхождение подарка?

И тут Роза затаила дыхание. Знак. Звук ломающейся ветки. Странные серебряные спицы, которыми Гален вязал не что-нибудь, а цепь… она уставилась на юношу через стол, то и дело опуская глаза на вязанье, лежавшее на столе рядом с его тарелкой. Он заметил это и ответил ей долгим взглядом.

После ужина Лилия попросила Галена сыграть с ней в шахматы, но, как только они сели за игру, молодой человек начал зевать. Спустя несколько минут он сдался, извинился перед Лилией и вытянулся на диване «немножко передохнуть». Роза внимательно наблюдала за ним, но он казался крепко спящим.

– Думаешь, притворяется? – спросила она Лилию, пока они готовились к полночному балу.