Принцессы не прощаются

 — Как Марк? — спросила Лида.

 — Понятия не имею. Его сегодня выпишут. Не хочу об этом. Случись авария на день позже и мы бы уже развелись, нафиг… — и она спрятала лицо в ладонях. — Такое ощущение, что не только… Карина, хотела этой аварии.

 — Нельзя так, — начала Сафо, но Неля предупреждающе покачала головой.

 — Нет. Не говори ничего! Правда, это всё сложная история и сейчас не время. Пошли. Есть хочу. Мне ещё этого подростка домой забирать сегодня…

 Лида в последний раз посмотрела на Егора, лежащего на койке, подошла и поцеловала уголок его губ.

 Досчитала до пяти.

Подождала, в надежде, что он улыбнётся или ответит, но ничего. Тишина.

 — Продолжу рассказ, когда вернусь с обеда, ладно? Не скучай тут. У нас столько воспоминаний впереди, что книгу можно написать…

Глава десятая. Обычный заносчивый мажор

 — И почему так сложно отказывать красивым мужчинам, которые не видят берегов?

  — Вот потому и сложно... Ему-то что? Он уже утонул... нечего терять, дорогуша.

(Полуночная беседа Лидии и баб Моти)

Пол года спустя

Лидия сидела на койке, скрестив ноги по-турецки и смотрела в окно. За ним пролетал не то тополиный пух, не то просто мошки в глазах от усталости, но что-то явно было и это раздражало. Лидию вообще всё сейчас раздражало. Особенно тишина.

 — Лид? — позвала Люся. — Ты домой не пойдёшь?

 — Не пойду, — Лида покачала головой.

 — Понятно, — и вздох Люси Лиде не понравился.

 — Ну, что такое? — она развернулась, уже заранее недовольная. Сестра хотела жалости, это понятно, но сейчас Лида этого дать не могла. — Я знаю, он твой лучший друг. Знаю, окей?

 — Окей.

 — Только не нужно сейчас рыдать. Это никому не поможет. Если хочешь — я вас оставлю и вы поговорите! Если нет — вызывай такси и едь домой. Позже поговорим.

 — Не могу говорит с тем, кто…

 — Тогда не рыдай и соберись. Всем только хуже от слёз. От них голова болит. Пожалуйста, не разводи мокроту! И не давай бабе Моте рыдать.

 — Ага… — Люся ушла, и Лида тут же схватилась за голову. — Я так много на неё ворчу… Сил нет. Я ужасная. И ты тут очень пригодился бы… она… ужасно без тебя переживает. Не понимаю, как раньше жила. Ну и мы, кстати, добрались до вашей первой встречи, так что давай не будем отходить от темы разговора. У нас впереди ещё немало всего.

 Итак, на чём я остановилась?

За пол года до того

 Ты навис надо мной коршуном, и дьявольски улыбнулся. Эдакий искуситель, которому я не хотела подчиняться. Это было странно. Я понимала в общем-то, что ещё в первую нашу встречу не осталась тобой незамеченная. Не из-за трусов, вовсе нет. Из-за тона, которым ты мне сказал свою первую фразу, из-за взгляда. Пронзительного, тяжелого. Ты был в отчаянии, когда мы увиделись снова, и только поэтому, как мне кажется, так много и дерзко говорил, веселя свою группу поддержки. И да. Мне кажется, что ты волновался. А сейчас, был в сантиметрах от меня и… совершенно спокоен.

 Ты лениво наблюдал за мной, уже веря в свою победу. Твоё волнение переходило в другую фазу. Оно медленно, но верно превращалось в сексуальное. Это тоже не может быть секретом. У тебя очень мягкая живая кожа, и одна только улыбка преображает лицо, оно тут же всё меняется, собирается морщинками, складками, ямочками. Это настоящее волшебство, которое заставляет меня смотреть и смотреть, а потом себя одёргивать.

 — Я сейчас мог бы в два счёта уложить тебя на лопатки, — медленно произносишь ты, устраиваясь удобнее. Мне пришлось напрячься, чтобы не раздвинуть ноги, как бы комично это не звучало.

 — Я уже на лопатках, ты слепой, что ли?

 — Нет, не слепой. Но я не об этом.

 — И за что же это я тебе могла бы дать, позволь спросить? Ты не устроил мне свидания, не был мил и обходителен. Не провёл душевных бесед и всего такого…

 — Хочешь скажу что-то? — твоя улыбка так и не угасла и теперь просто мешает говорить. От неё слова кажутся вязкими, слишком ласковыми, — Тебе всё это не нужно, — ты наклонился и поцеловал мою щёку, рядом с губами. — Ты прекрасно справляешься без романтики и разговоров, — ещё один поцелуй в другой уголок губ. — И я тебя рассмешил. Ты столько хохотала, что у меня уши заложило.

 — Ты придурок, — констатировала я и стала биться, чтобы тебя с себя спихнуть, но ты провёл ладонью от колена вверх, по моему бедру, отодвинул его и сделал то, чего я боялась. Лёг между моих ног… прижавшись, ну… весьма красноречиво, короче, это было. — Ты что себе позволяешь? Я не девочка, не дурочка, которая пустит на тебя слюнки. Мне это не интересно, понимаешь? Чего прицепился?

 Голос звучал всё-таки не очень уверенно и это было досадно. От этого потрясающего вторжения в личное пространство тело кололо иголочками. Ты удерживал себя одной рукой, а другую так и не убрал с моего бедра. Нагло пощупал, поморщился, улыбнулся. Я окаменела. Нет смысла бодаться с диким животным, оно никуда не денется, если уж почуяло в тебе лакомый кусочек.

 — Ты мне понравилась. Чем я плох?

 — Да я тебя не знаю! Мне от тебя нужны только мои духи! И ты меня не знаешь. Может, я чёрт знает кто, чёрт знает откуда и вообще опасный криминальный элемент себе на уме.