Принцип бумеранга

– Аай, я тебя умоляю, Николаич, когда было? – Борис аж негромко присвистнул. – Сейчас там вовсе ни одного мента не осталось. Кому они нужны, райцентры эти? Люди из них бегут. Скоро как в кино про Чернобыль будет.

– Короче, не умничай, – повторил Киреев и, пододвинув Борису документы, встал из-за стола. – Убивать зачем, тем более родных бабку с дедом? Сам говоришь, трусливый.

– Может, он и не хотел резать. Случайно вышло. Мы же не знаем, что там было, он только рассказать может.

– Короче, ты с ним говорил хоть?

– Нет. Зачем тревожить раньше времени? Инфу о нём надо сначала собрать по-тихой. Я ещё на прослушку хочу его воткнуть.

– Короче, нашёл дурака, чтобы он по телефону трындел, если замочил, – усмехнулся Вячеслав Николаевич. – Они сейчас умные, им в кино все наши методы показали.

– Так что? – спросил Борис, стараясь скрыть волнение. – Не подпишешь у начальства?

– Короче, сам подпишешь. Вечером, на докладе. Я после суток, потому ты сегодня за старшего в отделе. И не умничай там, а сиди, слушай, что начальник управления говорит.

– Ладно, – самодовольно согласился Буке и поспешил выйти из кабинета руководителя, но Киреев его остановил.

– Борис, а ты Рассказова из Комсомольского отдела знаешь?

Оперуполномоченный задумался.

– Короче, Олег Рассказов. Старлей, опер, – попробовал помочь Киреев.

– Нет, – уверенно мотнул головой Борис. – Там молодых понабрали, стариков раз – два, и обчёлся. Эдик – истерик у них начальником, знаю. Михалыча ещё знаю, он там старшим опером по тяжким, а остальные мне без надобности.

– А ты Михалычу не предлагал к нам?

– Предлагал, отнекивается, колхозником себя называет, мол, ему на земле проще. Ты, Николаич, если хочешь, так я спрошу у Михалыча за этого опера…

– Короче, не надо, сам узнаю. Иди. Нет, стой. Как ты отнесёшься к тому, что старшим опером тебя назначим?

– Можно, – не стал лукавить Борис. – Но ты врио без освобождения от должности старшего.

– Короче, у нас ещё одна свободная строчка старшего опера. Плохо, что не владеешь информацией о родном тебе подразделении.

– А-ай, сдались мне эти строчки, – солгал Буке, чувствуя, что начальник это видит. – Я пошёл, Николаич?

Киреев кивнул и, оставшись один, подошёл к окну. Открыв его настежь, он чуть не наполовину высунулся на улицу. Лето. Жаркое. Весь прошлый день и всю ночь лил дождь, но теперь слепило солнце, и от испарений влаги на нагревшемся асфальте, дышать было трудно. Отоспаться да в ночной клуб, познакомиться с новой волнительной девушкой, угостить её, закрутить недолгий роман, на речку пару раз сходить, позагорать, а потом снова в клуб за новыми впечатлениями, обжигающими чем-то очень похожим на любовь, но даже и рядом с этим чувством не стоящими. Хотя, кто знает, какая она на самом деле, любовь? На что похожа? К новым узам брака Киреев не готов. Дважды был мужем. Хватит. Но и клубы до тех пор, пока не укомплектует вверенное ему подразделение, отменяются. Вышестоящее начальство так и говорит: «Не можешь организовать работу, найти людей, которые пахать будут, вкалывай сам. Ты в большей степени старший опер, а начальник отдела в меньшей».

Киреев закрыл окно, подошёл к сейфу, открыл его, достал оттуда старое, недавно вернувшееся из Министерства оперативное дело по факту обнаружения двух сожжённых трупов в машине за деревней Журавкой. Он сел за стол, открыл дело. Полистал и закрыл. Никакие мысли в спящую голову не лезли. Киреев взглянул на часы над входом, показывавшие обеденное время, встал из-за стола, убрал дело обратно в сейф и, опечатав его, вышел из кабинета. Домой. Спать.