Принцип каратэ

— Разделение людей на две категории: высших и низших! Одни думают, развивают свой мозг и исследуют других — тех, кто убирает навоз, рубит дрова, готовит пищу.

Очевидно, Дронов пересказал его ответ на кандидатском экзамене.

— Ты, безусловно, относишь себя к посвященным, так, может, заведешь служку: чтобы писал за тебя статьи? Только пусть делает это качественно!

Колпаков едва не вспылил, и неизвестно, чем бы кончился разговор, если бы в кабинет не зашел Писаревский.

— Вы заняты, Вениамин Борисович? У меня небольшое поручение от месткома, ну да ладно, зайду попозже.

Он подождал Колпакова под дверью, любезно поздоровался, оттеснил мягким животом за угол.

— Кто старое помянет... Погорячились, понервничали... Забыто и похоронено! Что это за обращение? — Картинный жест в сторону кабинета завкафедрой. — Я все слышал и негодовал. Есть же предел неблагодарности, черной неблагодарности, о которой я предостерегал вас — неискушенного молодого человека! И этот предел перейден.

Писаревский тяжело, возбужденно дышал, глаза светились горячечным блеском.

— Вы удивлены таким отношением вчерашних друзей? Чистота и наивность. — Он снисходительно улыбнулся. — Да ничего удивительного! Вас хотят убрать как ненужного свидетеля. Мавр сделал свое дело, мавра можно удалить! Не выйдет!

Писаревский сделал серьезное лицо и погрозил кулаком невидимым врагам.

— Мы будем за вас бороться.

— Кто это «мы»?

Толстяк умильно улыбнулся.

— Неужели не понятно? Ваши настоящие друзья! Поддержка обеспечена! — Он понизил голос. — Не надо громких слов, перейдем к делу. Забраковали ваши статьи? Ха-ха! Возможно, они и далеки от совершенства, не обижайтесь, я человек прямой, но, конечно, не ниже того уровня, который господствует в институте! Вы на голову выше остепененных бездарностей, им это и не нравится, да, именно так! Короче, дайте мне ваши материалы, и они в ближайшее время увидят свет!

Статьи действительно были слабыми. Но ведь печатают и худшие! Это не оправдание. Переделать? Дополнительные измерения, обработка полученных данных, оформление — уйдет уйма времени. И потом, при всей одиозности фигуры Писаревского он во многом прав, на фоне общего уровня... Согласиться? Почему бы и нет? Глупо валандаться с проблемой, которую можно решить одним махом!

— Две статьи — в институтский сборник и в «Вестник», по пол-листа каждая.

— Нет проблем!

Писаревский задышал еще чаще, долго тискал пластилиновыми руками железную ладонь Колпакова и убеждал в могуществе и доброжелательности новых друзей, сулящих ему неисчислимые выгоды — и преимущества в самом ближайшем будущем.

А Колпаков думал, что, пожалуй, впервые столь явно воплотил в жизнь принцип, которым исподволь руководствовался уже много лет, хотя не всегда отдавал себе в этом отчет. Система требует убежденности на уровне подсознания, только тогда действия молниеносны и максимально эффективны. Очевидно, он достиг такого состояния.

На следующий день его отыскал Габаев.

— У меня все готово!

Он вытащил из портфеля десяток красиво оформленных, переплетенных инструкций мастера Масатоши Накаяма.

— Продаю по десять рублей — из рук вырывают. Все расходы окупились! Кстати, тебе за перевод кое-что причитается.

Он полез в карман. Колпаков растерялся.

Подрабатывать черчением не вышло — нудная, тяжелая работа, выкраивать из зарплаты не удавалось, а новая жизнь требовала расходов. Но взять деньги у Гришки...

Он озлился и вспомнил обиду.

— Что же ты, приятель, выполняешь чужие просьбы моими руками, а записываешь их на свой счет?

Гришка сразу понял, но всерьез упрека не принял.

— Ты же не спрашивал, чья просьба. Сегодня ты человеку помог через меня, завтра — я тебе через него. Чего нам делить?

Габаев помедлил, на лице отразилось раздумье, и вынул руку из кармана.

— Два сэнсэя на весь город! Разгоним всех самозванцев и вдвоем будем определять развитие каратэ! И сами не останемся внакладе! Делюсь опытом...

Гришка достал из портфеля картонную коробку, раскрыл.

— Смотри!

Библиотечные карточки, на таких Колпаков делал выписки при работе с литературой. Только у него наверху шло название главы и параграфа диссертации, а здесь...

«Химчистка, телеателье, железная дорога, Аэрофлот...»

— Что это?

— Очень полезная вещь!

Только сейчас Колпаков понял, зачем в придуманной Габаевым анкете указывалось место работы кандидата в секцию, а для юношей — их родителей.

— Торгашеские штучки, с душком!

— Зря ты так, — обиделся Габаев. — Нечего нос задирать. Нас только двое! Надо держаться друг друга, помогать... А это, — он похлопал по картотеке, — это еще не раз пригодится. И мне, и тебе, и твоим знакомым.

Колпаков улыбнулся.

— Ладно, убедил.

Гришка перевел дух и снова опустил руку в карман. Колпаков вспомнил, что должен ему пятьдесят рублей.

Гришка извлек пачку десяток.

— Гонорар за перевод. И ты мне ничего не должен.

Он сам сунул Колпакову деньги в карман.

— Откуда ты знаешь Звереву? — спросил Колпаков, чтобы что-то сказать.