Принцип неопределенности

Затем начал изучать те предметы, что принадлежали несчастному. Или счастливцу, откуда я знаю, был ли его последний билет счастливым? Отомкнув от пистолета магазин, я почувствовал себя обманутым, словно ребенок, которому родители купили другую игрушку, а не ту, которую он просил. На нём не было контактов или лампочек, в магазине в два ряда теснились патроны. С гильзами. Сковырнув верхний патрон, я разочаровался еще сильнее: подаватель не сдвинулся ни на миллиметр — за несчётные годы устала пружина. Нашел ещё две запасные обоймы, одна была пуста. Вытряхнув все патроны из безнадежных магазинов, я забил ими пустой, в котором пружина все еще поджимала подаватель. Всего вошли два десятка патронов. Передернув затвор пистолета, я извлек патрон из ствола и выкинул от греха подальше. Пощелкал спусковым крючком. Пистолет разбирать я не стал, копаться в абсолютно незнакомой конструкции было некогда. Напрягало то, что оружие наверняка не смазано.

Во время второй мировой войны немцы не имели в начале зимней кампании в России специальных зимних смазок для стрелкового оружия, поэтому для избегания замерзания предлагалось «вальтеры» начисто вычищать, но не смазывать, оружие же при этом все равно стреляло. Так что рискнем. Смущал повсеместный песок. Удивляло отсутствие коррозии. Снарядив оружие, я сунул его в кобуру. Впрочем, надеяться на него было наивно.

Было бы неплохо проверить работоспособность пушки, но поднимать шум или оглохнуть от пальбы в замкнутом помещении не хотелось. Или лишиться руки, если треснет рамка пистолета.

Продолжив исследовать вещи неизвестного гуманоида я нашёл бумажник, забитый тонкими негнущимися пластинками. Они были разных цветов и несли яркие надписи, выполненные причудливым шрифтом, словно бы родом из земли обетованной; местные деньги. Хомяк внутри меня обрадовался халяве, скептик предложил сдать их в музей, реалист продать нумизматам. Нашлась колода карт кислотно-алых и синих цветов, часть была окрашена в золотой и зелёный. Они тоже были подписаны тем же несуразным шрифтом.

У покойника имелся небольшой рюкзак, в котором кроме вездесущего песка ничего не было, в него я сгреб все остальные найденные вещи. Разбитую рацию после бесплодной попытки включить я выкинул. В песке нашелся нож. Неплохо.

Пустая фляга не сулила ничего хорошего: мысль о смерти в раскаленной пустыне вгоняла в тоску. Её я тоже положил к остальным вещам. И флягу тоже.

Собравшись с мыслями, я вышел на свет. Красноватый камень, прикрывавший вход, сам встал на свое место. Не знай я о находившемся здесь захоронении — прошел бы мимо. Не было ни одной приметы, никаких следов деятельности разумных существ, ландшафт не был облагорожен.

Меня окружала красноватая пустыня. Царила тишина, лишь ветер издавал причудливые звуки, огибая источенные временем скалы. В глазах рябило от ослепляющего света. Местный желтый карлик был беспощаден к этому миру, а Аполлон проклял его. Он уже начал краснеть, грозя скорой, по астрономическим меркам, смертью всему живому вокруг себя. Или же он будет таким всегда и переживёт саму галактику.

Я постарался запомнить причудливое нагромождение изъеденных скал: вдруг рассудок оставит меня окончательно и я соскучусь по обществу лысого садиста?

Осмотревшись, я приметил развалины в нескольких сотнях метров отсюда. Они, располагаясь на возвышенности, представляли собой отличную площадку для обзора. Решительно зашагав в выбранном направлении, я осознал, что еще сотня метров и все в моей голове спечется, пот уже стекал по лицу, смешиваясь с засохшей коркой крови. Отпоров ножом низ штанов я соорудил нечто нелепое, но при этом закрывавшее голову от солнца. Да! Я всё-таки назвал это ублюдочное светило солнцем. По мне, так оно этого не заслуживало.

Продолжив путь, я приметил, что воздух был очень сух, а небо было неправдоподобно насыщенно-голубым. Как на Арракисе, подумалось мне — из-за низкой влажности. Тяжелая кобура постукивала о бедро при каждом шаге, напоминая о судьбе предыдущего владельца-неудачника. Только бы найти воду!

Изнывая от жары, я добрался до развалин, не менее древних, чем клятая гробница. Полуобвалившиеся массивные мегалитические сооружения, почти погребенные песком, намекали о неизбежном конце всякой цивилизации. Конкретно эту видимо прикончила близлежащая звезда. Она могла чертовски легко сделать это и со мной.

С трудом поднявшись на холм я постарался осмотреться. Во рту пересохло, голова под этой звездой-убийцей разболелась еще сильнее. В глазах рябило. Хотелось присесть в тени древних строений. Чудом сохранившиеся надписи на камнях гласили о том, что это храм некоего божества, охраняющего покой мертвых. Ух-ты, я и читать эти закорючки умею! Переборов это желание, я стал осматривать окрестности. Если я здесь задержусь, то единственное, чего я добьюсь, так это надежная охрана.