Принцип неопределенности

– Высокомерный пидорас. – охарактеризовал я местного царя. – Прикинь, когда ты сказал, что можешь всех поубивать, эти все собрались сдохнуть, но защитить его. И ценой своей собственной жизни тоже. Никогда не понимал, как можно считать жизнь высокомерного пидораса, каким является почти любой правитель, выше своей. Ну не божественное же он существо – такой же разумный, как и все его окружающие, – я задумался. – Ну, разве что, если они это не сделают, то страшно себя опозорят.

– Может их положение напрямую зависит от его положения? Он их возвеличил и достойно оплачивает их услуги, – сказала Нейла, – так ведут себя профессиональные телохранители.

– Или правитель для них не только простой человек? – предположил Травер. – Но и какой-нибудь священный символ. Без поклонения и символов трудно легитимировать власть, а тут их через край. Типа религия.

– Они тривиально ценят долг выше своей жизни, – сказала Нейла, – а ты не можешь этого понять.

– Долг. Гм, трудно такое принять. Особенно перед правителями.

Наше обсуждение закончилось в тот момент, когда к нам вышел один из местных сановников. Широкий и солидный. Он скрупулезно и долго обсуждал каждый пункт из предложенных товаров с Травером и вопрос цены по ним. Список был достаточно беспорядочен и включал несколько дроидов, компьютеры, средства связи и декодирования. Программное обеспечение и локальные цифровые технические библиотеки. Были и образцы оружия. Все это было торопливо закуплено и собрано со всех уголков станции «Лагуна Алгана» без тщательного ознакомления с характеристиками, Травер торопил время, опасаясь опоздать на раздачу слонов. Как оказалось совершенно зря.

Нечто сместилось в Силе, сдвигая траекторию судеб в менее удачную для нас колею. Я подошел к капитану и сказал:

– Обязательно расскажи ему, что можно ожидать от джедаев. Я не хочу, чтобы они со своими фокусами тормозили наши торговые дела.

– Ладно, если ты так считаешь.

Еще через полчаса переговоров нас отвезли на тяжелом внушающем почтение своей надежностью транспортном средстве к «Счастливой шлюхе». В сопровождении целой кавалькады охраны на этой мостовой, буквально пропитанной тьмой тяжелых звучных шагов солдат и в тени угрюмого величия башен можно было закрыть глаза и на минуту представить себя президентом, или королем. Но кавалькада была не мерой уважения, а отношением к ценности потенциальной сделки со звездными контрабандистами. И к ценности грузов.

Я опять потерял чувство реальности и времени, передо мной открылась картина: залу правителя пересекли всполохи ярких клинков и вспышки выстрелов. Я, после ослепляющей вспышки озарения, как пловец, всплывший на поверхность начал жадно глотать воздух, озираясь по сторонам и не замечая ничего нарушающего спокойствие и покой упорядоченного окружающего меня пространства.

– Что опять? – спросила меня Нейла.

– Ничего, – сказал я, сумрачно продолжая всматриваться в будущее. Это почти неощутимое чувство, сродни интуиции, но более явное что ли. Оно подсказывало, что увиденное мной только могло случится, но рассчитывал я на худший из вариантов будущего.

– Не ври. Ты опять впал в свой транс и очнулся, как от дурного сна. Что случилось?

– Пока ничего. Но я уверен в том, что мы должны убраться отсюда как можно скорее.

– Только после того, как погрузим слитки, – ответил мне капитан.

– Твоя жадность тебя погубит, – спорить с ним не было сил.

– Принципиальность. Это называется принципиальность парень. Это не жадность. Я не бросаю дел на полпути. Знаешь, почему меня называют последним?

– И почему? – он никогда не упоминал этого.

– Однажды юстиция решила навести порядок на одной базе, устроенной на одном астероиде. Прибежище контрабандистов и пиратов, каких много. Когда их флот вышел к базе с целью ее блокировать, то все, у кого были корабли, рванули к доку, как вомп-крысы при угрозе наводнения.

– Когда ты говоришь «все», ты имеешь в виду все, кроме тебя? – в некоторых языках, в том числе и твилекском слов «Мы», «Все» и прочих подобных им обобщающих местоимений было в два-три раза больше, чем скажем в основном или же русском. То же «Мы» делилось на; «Я плюс ты, с которым я разговариваю», и «Я, плюс один или более других людей, исключая тебя, с кем я разговариваю». Даже «Вы» могло, как включать, так и не включать собеседника. А уж слово «Все» тем более могло не включать самого говорящего – тогда оно звучало иначе. К тому же твилекский язык – флективный, где структура предложения передается с помощью сложной системы окончаний и падежей и именно оттого многие твилеки с таким трудом говорят на основном. Хотя ни Травер ни Нейла не испытывали никаких с этим проблем.