Принцип неопределенности

Неизвестные моей аптечке вещества оказались дизайнерскими химическими соединениями – уникальными, а потому устойчивыми к противоядиям, рассчитанным на противодействие «обычной» отраве.

И все отличающиеся по методу воздействия – всё с соответствии с теорией надёжности. Более того, тщательно подобранные, чтобы не только не мешать друг-другу, но и создавать гибельную синергию.

Но все они не спешили на меня подействовать. Любопытно; это побочные последствия «пересборки»? Она изменила меня? Или же попросту вынудила провести анализ крови и, как следствие, уберегла дальнейшего разрушительного действия ядов? Или они никогда в любом случае и не подействовали бы? Не показалось мне то злополучное перо безопасным с учётом всего того, что случится позже? Или уже случилось, но предвидению нет дела до положения на временной оси.

Увы, но я не мог проверить истинность этих гипотез, тут следовало изобрести нечто даже более совершенное, чем двойной слепой тест, ибо он пасовал перед загрязняющим чистоту эксперимента предвидением.

В случае самосогласованного, свершающего самого себя предвидения, что бы бы я ни делал – я качусь по кегельбану, ограниченный, пусть своими же, но пророчествами, и всё, чему суждено сбыться – сбудется. Моя слепота в Силе к содержанию отравы в подобранном пёрышке могла иметь именно такую природу.

В этом могло содержаться зерно истины, истины отвратительной для человеческого существа, оттого я и желал сам управляться со своей судьбой, с подозрением относясь ко всему случайному и приведенному в действие неодолимой силой вселенских стихий.

Это, по-настоящему, мало что меняет: я всё равно буду принимать в расчет пророчество, и не важно, будет ли эта реакция или её отсутствие помогать ему самому сбыться или наоборот – действия сформируют результат предвидения. Иначе какое же это пророчество? Так – жалкое предупреждение о несбывшемся.

Можно думать, будто я сам создаю пророчество, ибо в нём учтена моя реакция. Это утешает, словно опиум, притупляет дрожь натянутой нейронной сети. Но ненадолго: жаждущее эфемерной свободы, всё моё существо бунтует даже против этой компромиссной версии.

– Старые повреждения так и не пролечены, даже исцеление Силой почти бесполезно, но надо было заработать ещё новые? – спросила меня уже знакомая джедай-целитель, изучая результаты анализов.

К специальным ядам требовались специальные противоядия, и невообразимое разнообразие органических веществ позволяло подобрать для каждого смертного свой и весьма краткий путь в могилу. Молекулы токсинов были выделены из крови, изучены, и к ним были созданы столь же уникальные типы противоядий. Но поскольку синтезировались они по уникальному шаблону, мощное медицинское оборудование производило необходимую дозу не менее десяти минут.

– Будто бы в этом есть моя вина, – отразил я странное обвинение.

– Пациенты думают, будто бы они клиенты и получают услуги, словно зашли в салон красоты поправить прическу, а это не так. Их лечат, а предписания доктора – это не просто дружеские советы, – сказала симпатичная джедайка.

– Виноват, но сам я не травился – меня отравили. Как жертва, оправдываться я не буду, – отмахнулся я.

«И как не жертва не стал бы», – подумалось про себя. – «Но тебе это знать не надо».

– Причем очень умело. По-королевски! Яд для избранных, – без сочувствия сказала так и не представившаяся мне целительница. Но мне и самому уже не горело с ней познакомиться.

– Приятно, что меня ценят, пусть и так оригинально, – осклабился я. – Но отчего вся эта дрянь на меня не действует?

– Отчего это не действует? Действует. Пусть и медленно. Будь ты зелтроном – умер бы через пять минут после интоксикации, – ответила мне целитель.

– А если человеком?

– Хватило бы получаса. Может и меньше. Чересчур специфичные активные вещества – трудно предсказать реакцию.

– Выходит, мне и опасаться было нечего? – эта мысль всё еще не оставляла меня в покое. Это было важно для понимания своего восприятия опасностей в Силе.

– Если бы вовремя не спохватились, комплекс ядов убил бы вас через сутки. Несмотря на столь устойчивый к ядам организм. Эта система веществ должна действовать не сразу, сначала накапливаться в тканях, практически не ухудшая самочувствие. И лишь когда концентрация достигла бы определенно значения, процесс должен был пойти лавинообразно. Сомневаюсь, что ты бы успел воспользоваться противоядием. Неожиданно бы отказало сердце или остановилось дыхание.

– Мило, – кивнул я. Значит, я ощущаю опасность лишь для того, чтобы её избегать, причём уже с учетом всех будущих факторов. Вижу не просто всякую потенциальную угрозу, а с учетом всех возможных ли, неизбежных ли, будущих событий. Логично, если подумать – потенциальными рисками в принципе насыщено всё вокруг. Любая мелочь может убить или ранить.

Это несколько отличалось от того, как я играю в пазаак – там я оцениваю множество вероятностей и выбираю оптимальные действия, ведущие к желаемому результату.