Принцип суперпозиции

Ранчо мне понравилось. Оно принадлежало Эрестелли. Заповедные места, отсутствие поблизости жилья и нетронутый ландшафт свидетельствовали о немалой стоимости этой сказочной обители…

Но я, кажется, отвлекся. Итак, следующая неделя ушла на выполнение моей заявки. Агуарто днями летал на самолете. Где он бывал и каким образом доставал необходимые для работы принадлежности, оставалось для меня загадкой. Но тем не менее гора ящиков росла, забот становилось больше, хотя я по-прежнему оставался не у дел. Может, это покажется странным, но своим старанием я только вносил дополнительную сумятицу. По этой причине я не стал вмешиваться и предоставил ему полную свободу действий.

С утра до вечера я валялся на стерильно белом, зернистом как сахар песке, до изнеможения нырял и плавал в прозрачной воде, вдыхал полной грудью просоленный терпкий воздух и никак не мог надышаться.

Сначала я не придал значения тому, что за мной повсюду следовал кто-то из прибывших с Агуарто людей. Наоборот, это даже забавляло. Правда, мои попытки разговорить их заканчивались неудачей. Парни упорно отмалчивались и старались сохранять дистанцию. Я же никак не мог взять в толк — стерегут меня или охраняют? Агуарто от этой темы уходил (он вообще взял за правило не вдаваться в разъяснения) и лишь однажды обмолвился, что им приказано оберегать меня от всякого рода случайностей. Что это за случайности, он объяснять не стал, да я и сам понял, что расспросы ни к чему не приведут. На ранчо как-то сама собой сложилась обстановка секретности, и я уже догадывался, что есть темы, на которых не следует заострять внимание. Нет, я вовсе не хочу сказать, что ко мне плохо относились. Ничего подобного не было. Тут скорей другое. У меня сложилось впечатление, что люди Агуарто сами меня побаиваются и оттого держатся особняком. И потом, здесь каждый занимался своим делом и не интересовался делами других.

Плюнув на всё, я отдыхал и, как спортсмен, готовящийся к старту, потихоньку настраивал себя на предстоящую работу. Какое-то время я был даже благодарен своим телохранителям за их сдержанность. В их присутствии не надо было вести пустых разговоров или придерживаться соответствующих случаю правил. И даже то, что мне запретили выходить за пределы имения или заплывать далеко в море, нисколько не омрачало моего настроения.

Если я хотел, то готовил себе еду сам, и никто мне в этом не препятствовал. Мог также отдать распоряжение любому из охранников, и тот без слов отправлялся на кухню.