Принцип суперпозиции

Мигнул и ровно загорелся последний сигнал. На мгновение у меня пересохло в горле. Наверное, надо было подождать, не торопить события. Но прежде чем я успел сообразить, что к чему, рука нащупала на пульте клавишу включения синхронизатора и нажала ее…

Всё! Пути к отступлению не было. Пушка накопителя частиц готова была в любой момент выплюнуть первую порцию новообразованной материи и либо разнести нас в клочья, либо превратиться в грозного, но усмиренного зверя.

Обостренным до предела чутьем я одновременно воспринимал работу всех блоков, пытаясь выявить малейший сбой. В лаборатории стало темно. Теперь вся мощность электрической сети расходовалась на преобразователь, а лампы освещения едва тлели. Усилилась вибрация пола. С бешеной скоростью закрутились цифровые круги на экране, сигнализируя о приближении критического момента.

От меня уже ничего не зависело. Но всё равно каждой клеточкой, каждым мускулом я старался помочь моему электронному дублеру, хотя и знал, что при способности производить триллионы операций в секунду он обладал практически мгновенной реакцией.

И тут я сделал то, чего сам не ожидал. У меня вдруг появилось непреодолимое желание заглянуть в камеру.

Не в силах сдержать искушение, я как безумный стал срывать фиксаторы. И вот тут-то всё началось…

Крепление подалось, и через толстое, почти непрозрачное стекло полыхнуло ослепительным огнем. Отшатнувшись, я инстинктивно заслонился. На какое-то время глаза перестали видеть, но перед этим успели зафиксировать плазменный шар. Ослепление прошло, но первым делом обнаружилось, что лаборатория странно преобразилась. Присмотревшись, я с ужасом обнаружил, что многие из окружающих предметов стали источать фосфоресцирующий свет. Я взглянул на Агуарто и похолодел. Его черты до неузнаваемости изменились. Передо мной сидел совсем другой человек. Да и человек ли вообще?! Он тоже светился, а кожа на его голове и руках стала полупрозрачной. Я отчетливо видел кость черепа с ясно проступающими на нем линиями венечного и сагиттального швов. Это был живой скелет, сжимавший в членистых фалангах стакан с жидким фосфором… Жуткий символ смерти, еще более отвратительный и безобразный из-за ощеренных в ухмылке зубов, всё больше прораставших сквозь мышечную ткань и утративших четкость очертаний губ.

С келет зашевелился, глухо вскрикнул и стал тыкать пальцем в мою сторону. Сперва я подумал, что Агуарто напуган необычным свечением. Взглянул на себя. Увидел свои же выступающие кости и понял, что выгляжу не лучше…