Принцип суперпозиции

Успокоенный мерным покачиванием, я закрыл глаза и, следуя наказу, стал готовиться к предстоящему визиту. Скорость ничуть не ощущалась. Только шорох шин и едва слышный шум отлаженного мотора выдавали движение. Неужели и я вот так… когда-то?! Но какой же длинный путь предстоит еще пройти! Как много пережить! Да и возможно ли такое? Кто я такой? Один из многих без роду без племени. Обездоленный идеалист, выступающий в роли несостоявшегося гения… букашка, которую ничего не стоит раздавить, стереть в порошок, не оставив ни следов, ни памяти. Не отшибут ли мне бока, а то и голову, за то, что осмелился приподняться, высунуться из безликой толпы в отчаянной погоне за призраком удачи? Не отшвырнут ли в сторону, как отработанный шлак после того, как выдавят все соки?..

Так или примерно так я размышлял, взвешивал все за и против, пытался разобраться в сонмище готовых стать неуправляемыми событий. Что будет со мной через сутки… месяц… год?..

Мягкий толчок вернул меня к действительности.

— Вот и добрались, — сказал Агуарто, после чего заглушил двигатель.

Затененный домами двор был похож на высокую клетку, только вместо крыши наверху светлело небо с полосками прозрачных облаков. Позади чернел зев старинной арки, украшенной по краям водосточными трубами. Литые чугунные ворота, распахнутые во весь створ, скорей напоминали антикварный экспонат, чем деталь современной архитектуры.

Место было совершенно не знакомым, но я был уверен, что мы находимся в районе деловых кварталов. Судя по всему, машина подъехала к запасному выходу одного из четырех построенных квадратом зданий.

Пока я не без любопытства осматривался, Агуарто подошел к обитой железом двери, открыл замок и пригласил меня войти. В тесном сумрачном подъезде было тихо и сыро, как на дне глубокого колодца. Между высокими лестничными пролетами пробивался слабый электрический свет, и его хватало лишь на то, чтобы различить контуры покрытых слежавшейся пылью ступеней и отгороженный сеткой ствол грузового лифта.

Не проронив ни слова, Агуарто зашагал наверх, да так быстро, что я с трудом поспевал за ним. На шестом или седьмом этаже я стал задыхаться, а после и вовсе сбился со счета. «Какого черта меня затащили в эту дыру? — на все лады повторял я себе, чувствуя, как липнущие к ступеням подошвы стремительно наливаются свинцом. — Неужто нельзя было войти так, как это делают нормальные люди? О каких серьезных делах можно вести речь, если я буду выглядеть, как загнанная лошадь, да еще весь в пыли и паутине?..»