Принцип воина

– Да пошел ты в жопу. Буду я с тобой силой мериться. Вот когда с разбойниками столкнемся, там все и видно будет. А пока себя чем не проявишь, на повышение жалованья не рассчитывай. Мало ли что ты два меча таскаешь. Будет тебе, как всем остальным: пол серебряной гривны в месяц, ночлег, кош и одна ночь с рабыней за счет хозяина. Не устраивает, пошел вон.

– Пойдет, – махнул рукой Антон.

– Экий ты, – с сомнением покачал головой страж. – Вроде у гесара учился, а согласен на то, что любой крестьянский сын, укравший меч, получает.

– А ты меня против разбойников побыстрей выстави, – попытался исправить свою ошибку Антон. – Вот после первого боя об оплате и поговорим. А так – чего из пустого в порожнее переливать?

– А ты не промах, – страж хлопнул Антона по плечу. – Будь по-твоему. Через два дня обоз отправляется на Кижу. С ним и пойдешь. Редко когда по пути туда без единой стычки обходится. Вот вернешься, и поговорим с тобой о другой оплате. Идет?

– Идет, – кивнул Антон и про себя добавил: «Ты мне только, где Таню держат, покажи, и завтра уже нас здесь не будет».

– Ну, пойдем, присягу на службу подпишешь, а потом я тебе усадьбу покажу, – словно услышал его просьбу страж. – Меня, кстати, Киуном зовут.

Присягу Антон подмахнул не глядя, так ему не терпелось побыстрее отправиться на поиски Тани. Впрочем, сначала предстояло осмотреть всю усадьбу. Дом Леодра оказался огромным. В жилые помещения, в которых обитали сам купец, его семья и ближайшие слуги, Киун Антона, конечно, не повел, ограничившись осмотром хозяйственной части. Но все равно владения купца производили впечатление. И это при том, что большая часть товаров держалась на складах на правом берегу, а здесь находились только самые ценные из них. Кроме амбаров на хозяйственном дворе находились ювелирная мастерская, пошивочная и кузня. Комнаты стражников примыкали прямо к жилищам рабов. Однако когда Антон спросил, там ли находятся рабыни, Киун рассмеялся:

– А ты, парень, видать, сразу за сладеньким сбегать захотел? Об этом и думать забудь. С этим строго. Женская половина вон за теми воротами, за вторым двором. Во двор нам заходить можно, но дальше – ни-ни. Только я могу заходить и те, кого с собой возьму. Да и то – только если вор заберется и нас главная служанка или евнух кликнут. Если в штанах что зачесалось, у меня увольнение спроси, да к шлюхам в порт беги. А если к господским рабыням тайно проберешься, за это в колодки. А если какую возьмешь, силой ли, по согласию ли, могут и евнухом сделать, учти. Про то в присяге написано.

– Да ну?! – удивился Антон.

– А то. Там же сказано: «Господин и телом, и жизнью слуг своих распорядиться волен». Стало быть, и отрезать тебе кое-что. Так-то. Да ты не тушуйся. Зачем нам тебя оскоплять? Боец, который с бабой ничего не может, он и в драке никчемный. А вот если набедокуришь, то уж извини, будешь до конца жизни господских рабынь пасти да облизываться, – Киун подмигнул и понизил голос. – А вот недавно был случай. Взяли одного варвара. Он думал в казначеи, а ему после подписания штаны спустили да кое-что оттяпали. Хозяину-то евнух был нужен. Хе-хе. Теперь там, на женской половине, обитает, Киморе служит. И все по закону.

– Сурово, – невольно поежился Антон.

– Это верно, – кивнул Киун. – И справедливо. Господин, он наш благодетель. За его счет живем, благодаря ему жизни радуемся. Он наш защитник. Если в городе набедокуришь и согласишься от него наказание принять, то городские власти тебе ничего не сделают. Поэтому господина надо почитать и слушать. А он за это над тобой полную власть имеет. Мы ж не гесары-одиночки, которые сами за себя отвечают. Мы стаей и верностью вожаку сильны, как волки. Так-то.

«Скорее как псы», – добавил про себя Антон.

– А насчет девок, это ты опоздал, парень, – внезапно продолжил Киун. – Вот было здесь дело с месяц назад. В том дворе, что перед женской половиной, девки голые плясали. Господин пожелал к торгам на Велесовом празднике одну рабыню танцам обучить. А ее учительнице не понравилось, что та нагишом плясать стесняется. Ну, ее и еще одну танцовщицу, что из школы благородной Айне, здесь перед нами плясать заставляли. Нам смотреть не запрещали. Напротив, говорили, чтобы мы кричали погромче да над ними насмехались. Чтобы смутить, значит. А девки красивые, ух! Ну, я тебе скажу, дело было.

Сердце у Антона учащенно забилось. Судя по времени, упомянутая рабыня вполне могла оказаться Таней.

– А дальше что?

– Да суками они оказались, – проворчал Киун. – Особенно та, что рабыня. Вначале смущались, а потом… Эх, моя б воля, я б ее за такое плетью отходил.

– А что случилось-то? – не унимался Антон.

– Да как сказать. Удовольствие-то получаешь, когда над девкой куражишься. А когда она над тобой, даже если голая… В общем, чтоб ее на Велесовых торгах какой убивец купил, да до смерти запорол. Ненавижу таких.

– И где она теперь?