Принуждение к Игре (СИ)

Кстати я не угадал – в доме играл не Йогиль и не Ментеру. За ними на крильцо спустился какой-то дух, явно женского пола, за сегодняшний день я столько духов перевидал, что уже легко их определяю, с гитарой в руках. Хорошо, наверное, быть шаманом, особенно таким сильным как Ментеру. Шаман, не к месту подумал я, это как дед в армии – духи все за тебя делают.

– Так капрал. Нам нужно взять языка, точнее двух, точнее двух язы'чек, – стоило Йогилю заговорить и иллюзия распалась. Передо мной были те же Йогиль и Ментеру, пусть в новом обличии, пусть овеянные славой и мощью, но такие родные, – и допросить! Без пристрастия, но с изощренностью.

– Будсделн! – ответил Ментеру, по-хитрому стукнул два раза в свой бубен и перед ним по стойке смирно возникло два духа воздуха, отличавшиеся от элементаля бесплотностью. Их присутствие угадывалась по легким завихрениям песка и не большому мареву. Выслушав гортанный приказ шамана духи улетели, а взгляд Ментеру остановился на Ментише.

– О! Внучек с другом! – улыбнулся шаман, – Йогиль! Ты же знаком с моим внуком Ментишем?

– Знаком, мжду прочем его друг мой учник! – о как, оказывается я уже ученик Йогиля. А я не знал, главное чтобы он до завтра об этом не забыл – сейчас из него учитель, как из меня балерина, – а к твому внуку, – насупился гремлин, – и у мня, есть отегчяющий вопрос!

– Почему, – шип алебарды уставился Ментишу в переносицу, – не сбщил, мелкий паршивц, ме шо… – тут Йогиля слегка качнуло, и шип алебарды устремился Ментишу прямо в глаз.

Ментиша спасло чудо, чудо в лице его собственного деда. Не знаю как, но старый шаман успел среагировать и его бубен снизу подбил алебарду гремлина и шип только оцарапал лоб, на лбу моего друга появилась кровь, – Ты что творишь старый хрыч?! Внука без глаза хочешь? Пусть у него беда с талантом, но это моя кровь! – и шаман встал между Йогилем и внуком, прикрывший бубном, как шитом.

– Пдожди! – Йогиль не смотрел ни на Ментиша, на Ментеру, он смотрел на шип своей алебарды, – пбратим, а ты в курсе что на нем прклятье? Млелкое, но пртивное?

– Гдее? – встрепенулся шаман, моментально трезвея, и посмотрел на шип алебарды.

– Видишь? Пшипыт? – на шипе оружия Йогиля пузырилась капля крови Ментиша.

– А нука, – Ментеру подошел к внуку, тот стоял не жив – не мертв. Колотушка шамана повисла на петле, а он сняв с пояса обсидиановый нож, аккуратно собрал на лезвие выступающею кровь со лба Ментиша.

– Сейчас избавлю, – сказал Йогиль тоже начиная трезветь. Как-то быстро они трезвеют, элементаль им десять бутылок притащил, да еще сколько-то Йогиль с собой принес. В этих их сетах что нейтрализаторы ядов есть? Да, скорее всего, если уж оружие по капле крови магическое влияние определяет – хочу себе такой же и на границу мильнарионы опрыскивать. Надоело в городе по трубам, да по крышам. Может действительно на предложение Августино согласиться? Правда он только после поимки маньяка сможет свою команду собирать.

– Подожди, – сказал Ментеру, ничуточки не смущаясь, в парадном сете садясь прямо на землю, – А ты замолкни!

Только тут я понял, что с самого выхода ветеранов из дома дух, или душка, как же правильно дух женского пола? Духиня, да правильнее будет духиня, продолжала играть на гитаре. Музыка прекратилась, и стало как-то легче дышать – играла-то она всю ту же тревожно-героическую мелодию.

Тем временем Ментеру, сидя прямо на земле и усадив рядом Ментиша, положил свой бубен перед собой и используя его как стол, начал проводить какой-то обряд. Он достал металлическую чашу, мне показалось или он действительно использует свой наколенник? Одним ножом нацедил в нее крови внука, вторым срезал прядь его волос и бросил ее в чашу.

Дальше началось странное: хвосты на бубне поднялись с минуту покачались, как загипнотизированные кобры и легли на бубен, образовав вокруг чаши равносторонний треугольник. Затем шаман одним движением отсоединил прикрепленные к бубну перья, не знаю как – он просто провел руками вокруг бубна и все пучки перьев оказались у него в руках. Эти пучки были вделаны в камни, а в камнях находились бубенцы – тонкая, можно сказать ювелирная работа. И расставил их на бубне – три снаружи треугольника, три внутри по углам, причем перья смотрели строго вверх, а бубенцы продолжали звенеть.

Ментеру хлопнул в ладоши, и перья загорелись как свечи – они горели, но не сгорали. Шаман затянул на свой речитатив, и тут я понял, зачем ему две колотушки – он использовал их как маракасы! Не знаю, то ли било пустотелые, то ли что-то в рукоятках, но звук от них шел.