Принуждение к миру

День прошёл на удивление спокойно. Никто из начальства, британского, естественно, в гости не заглядывал и проблем осназовцам не создавал. Так, в рамках штатного радиообмена, раз в два часа, докладывали бриттам, что на объекте всё путём. Ближе к вечеру, опять же штатно, перешли на новые коды, благо, и книга с кодами была, и одна треть оставленного в живых британского расчёта РЛС продолжала активно сотрудничать. С питанием тоже всё было нормально. В лагере аж месячный запас всего нужного для жизни в автономке был. Кроме продуктов и топлива даже запас пипифакса и дезинфицирующих средств для полевого сортира имелся. Оказалось, что сразу после того, как британцы выяснили, что на недалёкий отсюда Манчестер просыпали споры сибирской язвы, в лагерь и привезли месячный запас всего. Кроме того, и приказ местного главного воинского начальника зачитали, в котором строго ограничивались-запрещались все передвижения между гарнизонами, воинскими объектами и вообще между населёнными пунктами. Собственно, в том числе и поэтому гарнизон этого лагеря и подзабил на службу, расслабился – верхнее начальство ведь больше проверками не донимает, а свои летёхи – не особо зверствуют. Летёхи-то, оказалось, тоже не кадровыми были, а совсем недавно призванными с гражданки и не совсем понимали, как можно построить вчерашних пастухов-шахтёров-лесорубов.

Вечером лейтенант Боев со старшим среди немецкой части группы штабсфельдфебелем Куртом Ланге поднялись на холм, к локатору. Близилось начало третьей части задания.

Через полтора часа после заката командир расчёта РЛС доложил, что наблюдает большую, очень большую группу самолётов, подходящих с юга к Бирмингему. Видимо, советское командование решило не обделить вниманием и временную столицу здешнего королевства. В течение часа две волны самолётов кружили над Бирмингемом. Пересчитать количество бомбардировщиков было затруднительно, но оператор оценил его в тысячу – тысячу двести. Оценил и тяжко вздохнул – если бы Германия могла такое количество тяжёлых бомбардировщиков отправлять на каждый вылет в 40-м, то Британию ещё тогда раскатали бы. На что Курт здраво заметил, что в этом случае война всё равно бы закончилась капитуляцией Рейха и все здесь присутствующие немцы поехали бы в качестве пленных убирать снег в Сибири, а так вот – вывернулись и теперь вместе с русскими вредных островитян доколачиваем.

Налёт на Бирмингем закончился, и последние отметки на индикаторе радара исчезли. Всё? Передохнуть можно? Нет. Все присутствующие в фургоне локатора затаили дыхание и напряжённо вглядываются в небольшие экранчики-индикаторы.

– Есть! Есть отметка, герр лейтенант, – воскликнул оператор. – От Бирмингема взлетает. Одна, две, три… одиннадцать целей, герр лейтенант. Три больших и восемь малых. Судя по параметрам, цели – три транспортника или бомбардировщика и восемь истребителей.

– Давай, нашим дублируй!

Радист начал бубнить в микрофон радиостанции абракадабру, иногда сверяясь с таблицей кодовых слов.

– Есть, герр лейтенант. Наши приняли. Скоро догонят, – сообщил радист, отрываясь от радиостанции, и сразу опять забубнил в микрофон, продолжая наводить на взлетевшую из Бирмингема группу самолётов эскадрильи немецких ночных истребителей.

Совсем скоро оператор РЛС указал пальцем на новые отметки на индикаторе.

– Вот наши. С востока подходят. Пять минут до пересечения курсов.

– Четвёртая эскадрилья доложила, что бортовые локаторы уже видят британцев, герр лейтенант, – сообщил радист.

– Хорошо смотрите, внимательно, чтобы кто-нибудь не сбежал.

– Есть, герр лейтенант.

Ещё несколько минут, и в воздухе где-то между Дерби и Шеффилдом разгорелся воздушный бой. Разобрать детали на индикаторах локатора, естественно, было невозможно – сплошное мельтешение светящихся точек. Кто, где, кого – хрен поймёшь. Радист включил громкую связь, но и из мата-ора, наполнившего эфир, мало что можно было разобрать. Наконец через долгих пять минут бой закончился, это стало понятно по упорядоченному строю точек-светлячков, уходящих на юг. На север никто уже не летел.

– Двадцать один, – прокомментировал оператор. В начале боя ночных «Хейнкелей» было двадцать четыре. Три в минусе. Нормальный размен против одиннадцати британцев.

– Командир эскадрильи подтверждает: все одиннадцать британских самолётов сбиты. Четыре «Москито», два «Бленхейма», два «Бофайтера», один «Альбатрос» и два «Авро Йорка»[56], – отчитался радист.

– С миру по нитке собирали, – прокомментировал Курт.

– У наших три сбитых, – закончил сообщение радист.

Помолчали. Мало приятного в своих потерях.

В общем-то задача группой выполнена и можно сворачиваться. Хрена!

– Герр лейтенант! Есть ещё один самолёт! Взлетает от Бирмингема. Идёт на север. Большой. Низко. Иногда пропадает, – скороговоркой выпалил оператор локатора.

– Связь с нашими, быстро.

Радист выдал в эфир новое целеуказание. От уже почти скрывшейся с экрана индикатора РЛС группы точек отделились две.