Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг

В этой книге мы постараемся продолжить рассмотрение поставленной проблемы, начиная с того места, где Мур, Роккан и Мамфорд свой анализ останавливают. Это момент признания решительно различающихся путей развития, избранных государствами в разных частях Европы в сменявшие друг друга эпохи, а также осознания того факта, что классовые союзы отдельного региона в определенный исторический момент сильно ограничивали возможности действий будущего или настоящего правителя. Специальное внимание будет уделено гипотезе, что регионы раннего господства городов при активной деятельности капиталистов порождали совершенно иные государства, чем те регионы, где господствующее положение занимали крупные землевладельцы и их поместья. Мы расширим наш анализ (сравнительно с Муром, Рокканом и Мамфордом) в двух направлениях: во–первых, для нашего подхода важнейшим является вопрос об организации принуждения (coercion) и подготовки к войне. Причем в крайних случаях мы даже рассматриваем государственную структуру, главным образом, как побочный продукт деятельности правителя по приобретению средств ведения войны. Во–вторых, мы настаиваем, что отношения между государствами, в особенности во время военных действий или подготовки к ним оказывали сильнейшее влияние на весь процесс формирования государства. Таким образом, я предлагаю в этой книге истории формирования государств, отличные от бесконечно варьирующихся комбинаций концентрации капитала, концентрации принуждения, подготовки к войне и положения в системе государств.

Центральное для настоящей работы положение не столько синтезирует, сколько повторяет анализы Мура, Роккана и Мамфорда. Это положение даже в его простейшем виде довольно сложно; мы утверждаем, что, исходя из опыта Европы, люди, которые контролировали средства принуждения (армию, флот, полицию, оружие и их эквиваленты), обычно стремились использовать эти средства для увеличения массы населения и ресурсов, находившихся в их власти. Когда у них не было соперника с таким же уровнем контроля над средствами принуждения, они просто производили захваты; когда они наталкивались на сопротивление — вели войну.

Некоторым захватчикам удавалось осуществлять стабильный контроль над населением на значительных территориях и иметь постоянный доступ к части товаров и услуг, производимых там, тогда они становились правителями.

Эффективность всякой формы правления ограничивалась ее окружением (environment). Попытки освободиться от таких ограничений приводили к поражению или частичной потере контроля, так что по большей части правители соглашались на некую комбинацию из захвата, защиты от могущественных соперников и сосуществования и кооперации с соседями.

В конкретном районе сильные правители для всех устанавливают условия войны; перед слабыми правителями открываются две возможности: или приспосабливаться к требованиям могущественных соседей, или прилагать невероятные усилия, готовясь к войне.

Ведение войны и подготовка к ней вынуждают правителей заняться изъятием средств для войны у тех, кто владел основными ресурсами — людьми, оружием, запасами продовольствия supplies или деньгами, чтобы все это купить — у тех, кто вовсе не склонен был отдавать эти средства без сильного на них давления или компенсации.

В пределах выгод и трудностей, которые возникали на поле межгосударственного соперничества, именно процессы изъятия ресурсов и борьбы по поводу средств ведения войн сформировали основные структуры государственности.

На территории определенного государства сильнейшее влияние на стратегию правителей в деле добывания ресурсов оказывали организации основных общественных классов и их отношения с государством. Это влияние принимало формы сопротивления, борьбы, разного рода устойчивых организаций, учреждаемых для эффективного изъятия и борьбы, что в конечном счете определяло эффективность изъятия ресурсов.

Организация основных общественных классов и их отношения с государством в Европе сильно варьировались. Варианты располагаются в спектре от регионов с интенсивным принуждением (ареалы с небольшим количеством городов и преобладанием сельского хозяйства, где значительную роль в производстве играло прямое принуждение) до регионов с интенсивным капиталом (capital–intensive) (ареалы со множеством городов и ведущей ролью коммерции, где основную роль играли рынки, обмен и ориентированное на рынок производство). Соответственно варьировались и требования основных классов к государству, а также их влияние на государство.

Вот почему значительно варьировались по регионам (от регионов с интенсивным принуждением до регионов с интенсивным капиталом) и относительный успех различных стратегий изъятия, и реально употребляемые при этом правителями приемы.

В результате организационные формы государств развивались по совершенно различным траекториям в разных частях Европы.