Приоткрытая дверь

Здорово, что два с виду совершенно разных подъезда так удачно соединены между собой и можно спокойно переходить из одного в другой. Соседи по дому всегда любезно сообщали код домофона, если он менялся, хотя я не уверена, что кто-то из первого подъезда с лифтом в здравом уме стал бы заходить в дом через наш второй подъезд.

Все еще прислушиваясь, с колотящимся сердцем, я еле дождалась лифта, потом нетерпеливо сквозь зубы подгоняла двери, так невыносимо долго закрывавшиеся, и уже с облегчением нажала на кнопку последнего этажа.

Кабина привычно легонько завибрировала, я успокоилась.

И тут лифт тряхануло. И он встал.

Но двери не разъехались, а свет вообще начал медленно гаснуть.

«Э-э-э, что за шутки?» – возмутилась я мысленно. Похоже, я застряла. Лучше бы пешком пошла!

Дался мне этот странный парень. Раз не сунулся в этот подъезд за мной, значит, и в наш не пролез бы. В сердцах я несколько раз нажала сначала на кнопку последнего, шестого, этажа, потом на вызов диспетчера, а потом на все кнопки подряд. С тем же самым эффектом. Никаким

.

Мне показалось, что кабина немного задрожала. Но я рано радовалась – это вовсе не означало начало движения. Ни вверх, ни вниз.

Более того, что-то прошуршало по стенке рядом со мной, будто кто-то сухими пальцами провел по шершавой поверхности.

– Эй, кто здесь? – на всякий случай громко спросила я. А у самой в животе ухнуло, как бывает на качелях или аттракционах, когда резко летишь вниз.

Опять шуршание, теперь громче.

– Кто…

– Папа плачет. Папа плачет, – четко два раза повторил детский голос с той стороны лифтовой кабины.

У меня даже волоски на руках поднялись. Я затаилась, боясь пошевелиться. Насколько я помнила, дети младшего возраста в этом подъезде не живут.

Безобидный голос. Детский. Почему же мне так страшно, что я дышать стала через раз?

Свет теперь горел еле-еле, так что я едва могла различить кнопки на панели.

– Мяу, – сказал тот же детский голос, будто ребенок прижался губами прямо к щели между раздвижными дверями лифта.

«Убирайся! Убирайся отсюда!» – мысленно взмолилась я.

Словно в ответ на мои мольбы вспыхнул свет. Я невольно зажмурилась. Лифт дернулся, но теперь привычно, как обычно в начале движения, плавно поехал, остановился. И двери как ни в чем не бывало стали разъезжаться. Но теперь-то мне казалось, что в лифте безопаснее! Или нет?

Впрочем, когда двери начали автоматически закрываться, я вдруг сообразила, что в последний момент в кабину может что-то проникнуть, и тогда мне крышка. Судорожно нажав на кнопку «Отмена» (теперь она опять работала), я осторожно высунула наружу голову и огляделась. Никого. Впрочем, если это что-то невидимое, то оно вполне может стоять рядом со мной внутри лифта. Эта мысль заставила меня немедленно выйти на лестничную клетку и прислушаться. Потом, осмелев, я сделала пару шагов.

– Мяу, – снова послышалось из залифтовой темноты.

Я приостановилась, прислушиваясь и напряженно вглядываясь в первые три видимые ступени. Кот. Кот из воздуховода. Он же убежал на лестницу за лифтом. Наверное.

Сплошные странные коты.

Ступеньки уходили вниз, скрываясь за поворотом. Никакого движения. Только кровь пульсирует в моих собственных ушах.

– Мяу! – Теперь ближе.

Но мяукал-то все тот же детский голос. Голос того, кто скребся в кабину лифта. Мне показалось, что на первую освещенную ступеньку легла какая-то неясная тень. Я больше не стала ждать. Ступор прошел. Молча, дыша открытым ртом, я помчалась по коридору, соединяющему подъезды. Какой же он невыносимо длинный! Казалось, доски прогибаются под моими ногами, пружинят, тормозят бег. Двенадцать трупов, она сказала? На чердаке?

Я боялась оглянуться.

Вылетела на лестничную клетку шестого этажа нашего подъезда и буквально кубарем, чудом не споткнувшись и не свернув себе шею, скатилась по лестнице вниз, рывком выдернула из кармана ключи. Первый раз в жизни с первого раза попала в замок, повернула так резко, что чуть не сломала ушко ключа. Выдернула, рванула дверь на себя, проскользнула, снова рванула на себя и хлопнула задвижкой. Обычно ею никто не пользовался, потому что дверь общая, на две квартиры, и невозможно было бы войти, не побеспокоив соседей.

Сейчас мне было плевать. Я посмотрела в глазок. Обычная картина, ничего нового.

Папа ответил сразу. Я редко ему звонила, так что он всякий раз радовался и старался тут же реагировать на вызов или вскоре перезванивал, если был занят и не смог ответить.

Сейчас он тоже был весел, спрашивал про учебу, про биологию.

Я испытала такое облегчение, что чуть не расплакалась. А вот он не плакал! Проклятый лифтовый голос соврал!

Глава 26

Паркетины проскрипели под чьими-то невидимыми ногами прямо рядом со мной. Я даже уловила дуновение на левой щеке, как если бы кто-то прошел мимо. По звукам, и только по ним, я могла отследить, как, скорее всего, человек неторопливо прошагал к выходу из комнаты.

Совершенно логично было бы предположить, что это рассыхается деревянный паркет. Но я отлично знаю, какой при этом бывает звук: обычный треск. Сто тысяч раз слышала.