Приплывший дом

– Я буду помнить, – проговорила Дара и положила ладонь на старое почерневшее бревно избы.

Дерево оказалось приятно теплым, нагретым солнцем.

Такой избе надо быть музеем. «Приплывший дом заруцкой ведьмы» – хорошо же звучит?

И неожиданно у Дары появилась цель. Такая четкая и яркая, что даже мурашки защекотали кончики пальцев. Как тогда, когда она решила не бросать Иву. И Дара повторила:

– Я тебя не брошу! – а потом добавила тихо: – Ты, главное, дождись… Дом, дождись меня, не разваливайся, – она гладила избу, словно большое животное. – Я вернусь… Вот только окончу школу.

И дом будто бы вздохнул и, казалось, чуть приподнялся над землей.

Он услышал.

Вот ее сокровище, которое она должна хранить.

Дара посмотрела на мутные окна и заметила в ближнем рыжую кошку. Та пристально глядела на девочку разноцветными глазами и, кажется, одобряла ее затею.

* * *

«Лада Калина» проехала через плотину, перекрывающую Волгу.

Дара с восторгом разглядывала три высокие башни пыльно-розового цвета с небольшими арочными окнами. В центральной башне, которая была в несколько раз шире остальных, под застекленной галереей виднелось еще три окна, походивших на паучьи глаза. Башни соединялись друг с другом металлическими мостами. Внизу с одной стороны находились две ячейки с гигантскими воротами для принятия судов. А с другой – начиналось Рыбинское море.

– Это башни управления судоходными шлюзами, – пояснил Лис, когда они проезжали по мосту. – Вот в эти камеры внизу с Волги заплывают корабли, потом камеру наполняют водой, и транспорт поднимается на уровень водохранилища. Это называется шлюзованием.

Дара с трудом представляла то, о чем говорил Лис. Почему водохранилище выше реки? А, ну да, из-за плотины, которая сдерживает напирающую воду.

Дара вспомнила, как в детстве они с бабушкой Галей кидали камушки в весенние ручьи, которые текли от плотных сероватых сугробов, похожих на невыжатые губки. Суетливая талая вода проделывала в мягкой земле бороздки, но, встретившись с преградой, останавливалась. А если еще углубить лопаткой русло да укрепить берега песком, то можно было создать озеро – гавань для бумажных корабликов. Только вот шлюзы в детстве Дара не делала. Может, когда-нибудь инженеры Лис и Лес будут играть с водой по-взрослому, по-настоящему, проектировать шлюзы для новых плотин, совершенствовать старые…

– Эти три башни вместе похожи на мост! – сказала Майя.

– На Калинов мост из былин, – неожиданно добавила Олеся.

– Точно! – обрадовалась Майя. – Калинов мост! На одной стороне добро, на другой – зло!

Лис засмеялся.

– Представляю, как работники в этих башнях переговариваются по рациям: «Эй! Переходи на сторону зла, у нас печеньки!»

Майя тоже захохотала, а Олеся задумчиво произнесла:

– Калинов мост, возведенный на костях. Ведь строили плотину заключенные, гибло их много. Говорят, что трупы замуровывали тут же, в конструкцию…

Майя перестала смеяться. Дара удивленно посмотрела на Олесю – откуда та все знает?

Ольховая Шишка спешно добавила:

– В одной статье прочитала. У меня же прабабушка увлекалась Мологой, и я заодно.

Дара вдруг осознала, что, кажется, нашла для себя идеального собеседника. Вот с кем можно обсуждать затонувший город!

– Лес, ну ты чего? – Лис обернулся и укоризненно посмотрел на подружку. – Какие трупы в конструкции?! Это же будущие пустоты и угроза обрушения, неужели бы такое допустили на стройке века? До сих пор же стоит. На костях, думаю, не устояло бы.

– Но заключенных тут погибло много, это факт, – отозвалась великая тетя, сбавляя скорость. – Война же началась, как раз во время строительства. Нормы выработки увеличили, труд тяжелый, а кормили плохо. Так что можно сказать, что и «на костях».

– Калинов мост через реку Смородину, – подытожила Майя, вспомнив страшилку, которую Лис рассказал ей в день приезда. Он тогда как раз назвал Мологу Ягодной рекой и рекой Смородиной.

Дара обернулась, чтобы еще раз глянуть на Калинов мост. А где-то там, дальше, текла река Молога, ставшая частью водохранилища.

Река Смородина, Калинов мост – место из темных сказок.

* * *

Вчера тут же, недалеко от здания ГЭС, Дара смотрела на искрящиеся просторы водохранилища, жевала бутерброд, а Молога была лишь интересной историей великой тети, приправленной страшилкой Лиса. Тогда Дара только-только поставила графин на крыльцо и еще не подозревала, что из этого выйдет.

– Смотришь на воду, а там на дне – дома, мостовые, храмы, – задумчиво проговорила Майя.

– Точнее, камни да щепки, – поправила сестру Дара, взглянув на свои грязные парусиновые тапочки.

– А ведь если это море зависит от человека, значит, воду можно спустить? – вдруг озарило Майю. – Возродить Мологу?

– Не лучшая идея, – отозвался Лис. – Прошлое не вернуть, а современные города уже обустроились на берегу моря. Что там будет вместо водохранилища?

– Болото? – предположила Дара. – А потом что?

– Не знаю, – пожал плечами Елисей. – Травой какой-нибудь да ивами зарастет. Но захочет ли кто-нибудь вернуться в Мологу?

– То море, то болото, то сорный пустырь, а должны быть леса, – вздохнула великая тетя, – деревни, луга, поля.