Приподнявшие завесу. Карельский инцидент

Однако мутагенные свойства «РГД-52» предотвратить не удалось и ужасающая обратная сторона действия этого организма, стала проявляться у всех подопытных: у рецидивиста, которому ввели самую большую дозу, на тринадцатый день после инъекции открылись глаза, при этом глазное яблоко заметно расширилось, зрачки поменяли цвет и заполнили всю радужницу. Кроме того, у него значительно выросла грудная клетка, и при пальпации не прощупывались межреберные пустоты, а ногти стали прочнее и волокнистей. Сверхчеловек, пытаясь выжить, усиливал себя.

«26 января 1981 года, время 11 часов 30 минут. Подопытный с третьей отрицательной группой крови, возраст 54 года, вес 71,5 килограмм, имя неизвестно. Пульс учащенный, но в пределах нормы. Подопытный готов к вскрытию…», – так я начинала свою запись на специальный магнитофон, в тот день, когда произошел «инцидент».

Вся исследовательская группа собралась в лаборатории и готова была начать. Крац решил лично присутствовать и молча стоял в стороне.

Ребята, которые напрямую не были связаны с экспериментом, знали, что этот день будет важным для всех нас; они нетерпеливо ждали вестей, осадив кухонный блок.

Объект наших исследований так и лежал с открытыми глазами, пребывая в странном анабиозе. К внешним изменениям на его теле, добавились прочные оранжевые чешуйки в локтевой и пяточной зонах.

Операция должна была вот-вот начаться, и Леонид отдал распоряжение Вадбальскому проверить, надежно ли закреплены на теле все датчики.

Сначала мы ничего не поняли. Увидели лишь, как вздымается и трясется, словно тряпичная кукла, тело Вадбальского. На его спине быстро расползалось кровавое пятно: белый халат вдруг натянулся, и через разорвавшуюся ткань высунулось уродливое, острое щупальце. Оно отшвырнуло тело бившегося в агонии человека в угол лаборатории так, что мы услышали хруст костей!

Перед нами открылась кошмарная картина: то, что раньше было человеком, превратилось в клубок пульсирующих связок и когтей! Существо переливалось разными цветами, как хамелеон, и издавало низкий, уродливый крик; затем внезапно вскочило, невероятным образом изогнув остатки человеческого торса, и бросилось на нас.

От ужаса я впала в оцепенение, а Лидия порывисто закричала. Началась паника. Кто-то бросился прочь из лаборатории, и только несколько мужчин, схватившись за запасной операционный стол на колесиках, сумели преградить наступление чудовища, оттеснив и прижав его к стене. Леонид схватил висевший на стене огнетушитель и замахнулся на бившегося в ярости монстра, но ударить не успел, потому что, один за другим прозвучали не менее семи выстрелов. Лишь после того, как мозги существа превратились в кровавую кашу, мы поняли что все кончено.

«Эксперимент дал неожиданные результаты», – невозмутимо убирая в кобуру свой пистолет, сказал тогда Крац, с интересом разглядывая эту тварь. – «Уберите здесь все. На сегодня работа закончена».

Уходя он даже не взглянул на труп Вадбальского и ничего не сказав вышел.

Прошла неделя. Мы постепенно оправились от шока, но ничего уже не было как раньше! Крац запретил нам рассказывать другим работникам о том, что произошло, но мы посчитали своим долгом поставить их в известность. Теперь-то все согласились с тем, что наша пещера – это колыбель зла!

Тело чудовища мы кремировали, а те двое других были заморожены на следующий после «инцидента» день, и отправлены в специальных контейнерах наверх. Их последующая судьба осталась для нас неизвестной.

От руководства, снова поступило распоряжение на время прекратить любые исследования. Нам запретили покидать территорию комплекса, лишив бывшей ранее привилегии, выходить в близлежащий лес на прогулку.

Помещение связевой навещал теперь лично Альберт Крац, в то время как наш связист Раев, оставшись без работы, болтался без дела, а у выхода из пещеры был выставлен конвой. Мы поняли: наверху решают нашу судьбу.

Именно в этот период я начала замечать задержку. Переговорив наедине с Лидией, мы втайне от всех провели анализ – я была беременна.

Мы решили пока никому об этом не рассказывать, потому что нарушение условий контракта, могло повлечь за собой серьезные санкции. Об аборте, как уверяла Лидия, не могло быть и речи: в противном случае я навсегда могла остаться бесплодной. Поскольку все работы приостановили, я, под предлогом общения с подругой, встала под наблюдение.

Но этот ублюдок Крац, узнал обо всем каким-то образом. Вспоминая то время, я теперь почти уверена, что во всех помещениях были установлены микрофоны, чтобы следить за нами. А может быть, он сам что-то заподозрил. В любом случае, нам следовало вести себя более осмотрительно, находясь рядом с таким человеком.

Однажды я заглянула к Лиде, но ее не оказалось на месте. Я решила подождать, присев на кушетку. В этот момент дверь открылась, и в помещение вошел Крац. Трудно представить какое отвращение вызывал у меня этот человек. Внутренне я вся задрожала.

«Очередной осмотр?» – ехидно прищурился он.

«Жду подругу», – только и ответила я.