Природа плакала в тот день...

— Ничего сложного. Надо много пить, так как организм обезвожен. Если будет рвота или понос, то обязательно пить регидрон. Разведете один пакетик на литр воды. Если будет температурить, то дадите парацетамол. Я сейчас ему ввел преднизолон от аллергии и кордиамин для стимуляции нервной системы. Вам оставлю супрастин, он хорошо снимает аллергическую реакцию и действует как легкое снотворное. Дадите вечером перед сном, завтра утром и вечером. Гидрокортизоновой мазью будете смазывать места ожогов. К вечеру могут появиться волдыри. Вы их не вскрывайте, не чешите, смазывайте мазью. Солнцезащитный крем есть? — Близнецы синхронно кивнули. — Вот пока волдыри не вылезли, будете им мазаться — он увлажняет кожу. Что еще? А! Ни в коем случае не употреблять алкоголь. И звоните мне, если будут какие-то вопросы. В любое время.

Врач расписал назначения на бумажке, что-то еще объяснил Тому насчет волдырей и как складывать марлю в случае чего, как обрабатывать раны… Билл закрыл глаза и сделал вид, что ему вот вообще плохо. Плохо настолько, что сейчас скончается. Он не хотел общаться с братом, не хотел смотреть ему в глаза, видеть в них обиду, разочарование, ему было стыдно. Даже не так. Ему было Стыдно с большой буквы. После того, что Билл вчера наговорил, он вообще не смел рассчитывать ни на какую помощь с его стороны. Проблема только в том, что, похоже, без Тома ему не обойтись… Хотя… если Том уйдет, он поймет.

Том не ушел.

Том принес бутылку с водой и трубочку. Напоил его. Спросил, хочет ли тот есть. Билл есть не хотел. Он весь взмок, и ему было очень холодно. Том притащил полотенце, аккуратно обтер его, потом намазал обгоревшее тело кремом. Делал он это нежно и аккуратно. Билл млел и улыбался. Брат сходил на пирс и забрал подушку с одеялом. Укрыл его, дрожащего, еще и своим одеялом.

Через пару часов температура опять поползла вверх. Билла начало тошнить. Через час в бунгало не осталось ни одной чистой простыни или одеяла. Том, не покривившись ни разу, свернул перепачканное белье и вызвал горничную. Билла трясло. Он лежал в позе эмбриона какого-то подозрительно зеленоватого цвета и, как побитая собачонка, следил за молчаливыми перемещениями брата. За все это время они перекинулись едва ль десятком фраз, хотя раньше не могли переговорить друг друга…

А еще спустя какое-то время он понял, что не может больше лежать ни на спине, ни на боку, ни на животе — становилось больно. Том мазал его кремом, дул на горящую кожу… и молчал.

Он прикладывал ему холодные компрессы на лоб, когда маленькие циферки резво пересекли границу в сорок градусов и устремились дальше. Билл смотрел на брата мутным взглядом и старался не потерять сознание. Обещанных судорог вроде бы не намечалось, но так хреново ему не было даже после серьезного алкогольного отравления. Том с руки кормил его таблетками, что-то бормотал очень тихо и явно нервничал. Билл старался улыбаться ему. Пил воду и его опять рвало полурастворившимися таблетками и желчью. Том убирал… Раздавливал лекарство в ложке, разрешал сделать всего один-два глотка воды, чтобы смыть горечь с языка.

Температура медленно снижалась. Стало немного полегче, если не считать того, что он опять был весь мокрый и снова дрожал от холода. Том лежал рядом какой-то потерянный, вымотанный. Теплый. Билл уткнулся ему холодным носом между лопаток и грелся. Он не знал, что за сутки Том не отошел от него ни на шаг.

Глава 7.

Он проснулся, когда за окном стояла глубокая ночь, громыхал гром и сверкали молнии. Ливень стучался в окна, трепал сквозь небольшую щель тюль, образуя в спальне сквозняк. В бунгало было тихо-тихо. Ни шороха. И если бы ни дождь, Билл бы решил, что мир вымер, пока он спал.

Он попробовал сесть. Это получилось. Голова не кружилась и была относительно светлой. Не болит, что немаловажно. Осторожно встал, боясь отойти от кровати и снова грохнуться в обморок. Вроде бы ноги держат, хотя и не слишком уверенно. Сделал пару шагов до торшера. Включил свет. Прищурился. Около кресла валялся ворох одежды. Билл присмотрелся — несколько футболок. Видимо Том, когда переодевал его, мокрого от пота, кидал их в сторону, чтобы не мешались, а потом просто собрал в одну кучу на полу — все равно стирать. На столе лежали вскрытые шприцы и упаковки с лекарствами. Билл не помнил, чтобы брат его колол. Потрогал ягодицы — больно. Значит колол… Он совсем не помнит этого момента… Вообще какие-то провалы в памяти — тут помню, там не помню.