Прирожденный профайлер

– Женщина в фиолетовой флисовой кофте, – сказала агент Лок. – Кэсси, что ты можешь рассказать мне о ней?

Я проследила за ее взглядом. Женщина лет двадцати пяти, беговые кроссовки, джинсы, флисовая кофта. Либо она спортивная и надела джинсы, чтобы сходить в магазин, либо хочет, чтобы люди считали ее спортивной. Я озвучила эти наблюдения.

– Что еще ты можешь мне рассказать? – спросила агент Лок.

Интуиция подсказывала мне, что агенту Лок не нужны детали. Ей нужна общая картина.

Поведение. Личность. Окружение.

Я попыталась оценить, как Фиолетовая Кофта взаимодействует с окружением. Она выбрала место у края фуд-корта, хотя было много свободных столиков ближе к ресторану, где она купила еду. Рядом с ней сидело несколько человек, но она сосредоточилась на еде.

– Она студентка, – наконец сказала я. – Высшего учебного заведения, может, учится на врача. Незамужем, но есть парень, с которым все серьезно. Она из семьи верхнего слоя среднего класса, по-настоящему верхнего.

Она занимается бегом, но не повернута на ЗОЖ. Скорее всего, рано встает, любит делать то, что другие считают трудным, а если в семье есть еще дети, то либо они младше ее, либо у нее только братья.

Я подождала, пока агент Лок ответит. Она молчала. И Дин тоже. Чтобы заполнить тишину, я добавила еще одно наблюдение:

– Она очень легко простужается.

Не было никакого другого оправдания флисовой кофте – тем более в помещении – в июле.

– Почему ты думаешь, что она студентка? – наконец спросила агент Лок.

Я посмотрела в глаза Дину и внезапно поняла, что он тоже это заметил.

– Сейчас десять тридцать утра, – ответила я, – и она не на работе. Для обеденного перерыва слишком рано, и женщина не одета как человек, вышедший из офиса.

Агент Лок подняла бровь.

– Может, она работает из дома или в поиске работы. Либо преподает в начальной школе, а сейчас у нее каникулы.

Абсолютно справедливые возражения, но почему-то мне они казались неправильными. Это трудно объяснить, и я вспомнила, как Майкл предупреждал меня, что ФБР никогда не перестанет пытаться узнать, как я делаю то, что делаю.

Я вспомнила, как агент Лок упомянула, что училась профайлингу трудным путем, изучая один курс за другим.

– Она на них даже не смотрит.

К моему удивлению, меня выручил Дин.

– Прости? – агент Лок повернулась к нему.

– Другие люди ее возрастной группы. – Дин кивнул на пару молодых мам с детьми и нескольких работников магазинов, которые выстроились в очередь за кофе. – Она на них не смотрит и не воспринимает их как своих, даже не осознает, что они одного возраста. Она обращает больше внимания на студентов колледжа, чем на других взрослых, но одной из них она себя тоже не считает.

Именно это я и ощущала, хотя не могла облечь в слова. Будто Дин смог заглянуть мне в голову и придать смысл той информации, которая крутилась в моем сознании, но, естественно, дело не в этом: ему не нужно забираться в мою голову, потому что он думал о том же, что и я.

Немного помолчав, Дин взглянул на меня.

– Почему думаешь, что она учится на врача?

Я снова взглянула на девушку.

– Потому что занимается бегом.

Дин улыбнулся, хотя и едва заметно.

– Хочешь сказать, она мазохистка?

Девушка, о которой мы говорили, встала, и я разглядела пакеты у нее в руке, увидела, из каких магазинов покупки. Все сходилось. Все было верно. Я не ошиблась.

– Почему ты думаешь, что у нее есть парень? – спросил Дин, и в его растянутом выговоре я расслышала любопытство, а может быть, даже восхищение.

В ответ я пожала плечами, не хотела сообщать Дину: я уверена, что у нее есть парень, потому что она ни разу не взглянула на Дина. На расстоянии он, наверное, казался старше. В джинсах и выцветшей черной футболке, ткань обтягивает мышцы. А еще волосы, взгляд, то, как он стоял, как он двигался, – если бы у нее не было парня, она на него точно посмотрела бы.

– Новая игра, – объявила агент Лок. – Я показываю автомобиль, а ты рассказываешь о его владельце.

Мы провели в торговом центре уже три часа. Я решила: раз мы выходим на парковку, тренировка окончена, но, похоже, я ошиблась.

– Вот эта, Кэсси. Давай!

Я открыла рот, а потом закрыла. Я привыкла идти от человека, от его позы, от того, как он говорит, одежды, занятий, пола, того, как он раскладывает салфетку на коленях – таков мой родной язык. Начинать с машины все равно что лететь вслепую.