Прирожденный профайлер

Я открыла рот, чтобы объяснить ему, что он ошибается, что слишком много вкладывает в одну эту фразу, но не смогла облечь свою мысль в слова, потому что он прав. Я не знала, почему мне казалось, что я что-то упускаю, но это именно так. Если Майкл разглядел намек на это в выражении моего лица…

Может, мое тело знает что-то, чего не знаю я.

– Дело не в том, что субъект снова переживает убийство, – произнесла я. Это была правда. Я знала, что это правда. Но теперь, когда Майкл обратил на это внимание, я чувствовала, как интуиция подсказывает мне ясно и отчетливо, что это еще не вся правда.

– Я что-то упускаю, – ощущение кошмара на месте преступления мне знакомо. Даже слишком знакомо. Какой убийца может помнить детали места преступления настолько четко? Брызги крови, кровь на зеркалах и выключателе, отметки ножа на полу…

– Расскажи мне, о чем ты думаешь. – Слова Майкла проникли сквозь мои мысли. Я сосредоточилась на его орехово-карих глазах. Краем глаза я заметила тень в двери. Агент Старманс. Он подслушал нас? Он пытался подслушать нас?

Майкл обхватил меня за шею. Притянул к себе. Когда агент Старманс заглянул в комнату, он увидел лишь нас с Майклом, точнее, как мы целовались.

Поцелуй в бассейне был чем-то незначительным в сравнении с этим. Тогда наши губы едва соприкоснулись. Теперь мои губы открылись. Мы прижались друг к другу. Майкл провел рукой от моего затылка по спине вниз. Губы напряглись, и я отдалась поцелую всем телом, пока не ощутила жар, исходящий от Майкла, руками, грудью, животом.

На каком-то уровне я осознавала, что агент Старманс сбежал в коридор, оставив меня наедине с Майклом. На каком-то уровне я осознавала, что целоваться сейчас не время, осознавала водоворот эмоций, который ощущала, глядя на Майкла, слышала звук чьих-то еще шагов в коридоре…

Пальцы сжались, я вцепилась в футболку Майкла, в его волосы… Что я делаю? Что мы делаем?!

Я отстранилась, помедлила. Майкл убрал руки с моей спины. Он слабо улыбнулся, в его глазах светилось восхищенное удивление. Это был настоящий Майкл. Майкл и я вместе, а в дверях стоял Дин.

– Дин! – Я заставила себя не отшатываться, не отклоняться от Майкла. Я не стану так с ним поступать. Возможно, этот поцелуй нужен был для того, чтобы отвлечься, может быть, Майкл воспользовался моментом, но я поцеловала его в ответ и не собиралась отворачиваться и заставлять его почувствовать себя ничтожеством только из-за того, что в дверях стоял Дин, а между ним и мной тоже что-то было.

Майкл не делал секрета из того, что он ухаживает за мной. Дин постоянно сопротивлялся любой симпатии, которую мог испытывать ко мне.

– Нужно поговорить, – сказал Дин.

– Что бы ты ни хотел сказать, – протяжно произнес Майкл, – ты можешь сказать это и в моем присутствии.

Я бросила на него быстрый взгляд.

– Что бы ты ни хотел сказать, ты можешь сказать и в моем присутствии, если только Кэсси не захочет поговорить с тобой наедине, я уважаю ее право так поступить, – поправился Майкл.

– Нет, – сказал Дин, – оставайся. Все нормально.

Судя по его голосу, все определенно не нормально, и, если это замечала я, Майкл тем более с легкостью видел, что чувствует Дин.

– Я принес тебе это. – Дин протянул мне папку. Сначала я решила, что это дело нашего субъекта, но потом увидела наклейку на обложке: ЛОРЕЛЕЯ ХОББС.

– Дело моей матери?

– Лок вынесла для меня копию, – сообщил Дин. – Она подумала, что тут что-то можно найти, и оказалась права. Нападение на твою маму было плохо спланировано. Оно было эмоциональным, неаккуратным. А то, что мы видели сегодня…

– …было совершенно не таким, – закончила я.

Дин облек в слова то, что я собиралась объяснять Майклу. Убийца может расти и меняться, его МО может развиваться, но эмоции, ярость, возбуждение просто так не уходят. Кто бы ни напал на мою маму, он испытывал бы слишком сильный прилив адреналина, чтобы до мельчайших деталей запомнить место преступления. Человек, который залил кровью мамину гримерную пять лет назад, не смог бы так хладнокровно воспроизвести ее убийство сегодня.

Дело не в том, чтобы переживать это убийство снова и снова.

– Даже если я развиваюсь, – произнес Дин, – даже если я становлюсь лучше в том, что делаю, – если я увижу тебя, Кэсси, увижу в тебе твою мать, это будет ошеломляюще. – Дин вытащил из папки фотографию с места преступления пятилетней давности. Потом положил рядом с ней вторую – с сегодняшнего. Глядя на эти две фотографии, расположенные рядом, я приняла то, что сообщала мне моя интуиция, что хотел сказать мне Дин.

«Если ты тот, кто убил мою мать, – сказала я субъекту, – если каждая женщина, которую ты убивал с тех пор, – средство пережить этот момент, разве ее смерть не значила бы что-то для тебя? Как же ты мог воспроизвести место преступления и не потерять контроль?»