Приручение. 10 биологических видов, изменивших мир

А потом произошел сбой. И последствия его были нешуточными – наступила зима, затянувшаяся более чем на тысячелетие. Этот климатический кризис планетного масштаба получил название позднего дриаса. Непонятное наименование на самом деле позаимствовали у цветка – дриады восьмилепестковой, Dryas octopetala. Этот очаровательный вечнозеленый карликовый кустарник с незатейливыми, напоминающими розы белыми цветками обожает холод. Если в какой-либо толще осадочной породы тысячелетней давности, обнаруженной на дне озера, в нескольких слоях сохранилось множество листьев дриады восьмилепестковой, то можно с уверенность сказать, что эти слои сформировались в эпоху, когда земля вокруг напоминала горную тундру. На дне скандинавских озер находят более глубокие, а значит, более древние слои, содержащие листья дриады, оставшиеся с более раннего и непродолжительного оледенения, имевшего место около 14 000 лет назад и известного как древний дриас. Но наша планета помнит еще одно, более позднее и затянувшееся оледенение, около 12 900-11 700 лет назад, а именно – поздний дриас.

Из-за внезапно сковавшего планету холода на Ближнем Востоке уменьшилось количество выпадающих осадков, а зимой температура стала опускаться настолько, что землю покрывала изморозь. Пищевые ресурсы были серьезно ограничены. Возможно, именно тогда, в период относительной засухи и холода, отчаявшиеся люди попытались контролировать свои источники продовольствия и стали выращивать зерновые, от которых они начинали зависеть, а не просто собирать урожай.

Да, возможно, оледенение позднего дриаса подтолкнуло людей выращивать злаки, но также вероятно, что именно теплый и благоприятный климат предыдущего тысячелетия привел к изменениям, усилившим страдания человека после наступления холода. Когда планета начала согреваться после последнего ледникового максимума, численность человеческого населения взлетела. И произошло это еще до

появления земледелия. Возможно, что рост населения неким образом способствовал переходу от охоты и собирательства к земледелию, а не наоборот. И резкое увеличение численности человечества, скорее всего, привело к нехватке ресурсов еще до наступления позднего дриаса.

Постледниковый беби-бум стал не единственным изменением среди популяций Homo sapiens на Ближнем Востоке: эволюционировало и само общество. Наиболее явные доказательства этих перемен были обнаружены при археологических раскопках на юге Турции в потрясающем месте под названием Гёбекли-Тепе, на плато Джезире (Верхняя Месопотамия), где мне посчастливилось побывать в 2008 году. Тогда я описала это место как «самые живописные археологические раскопки в моей жизни», и его по-прежнему ничего не затмило. Экскурсию для меня провел руководитель раскопок, немецкий археолог Клаус Шмидт, который скончался в 2014 году в возрасте шестидесяти лет. Поэтому теперь воспоминания о поездке на Гёбекли-Тепе в компании с этим добрейшей души человеком проникнуты для меня грустью. Он полностью отдавал себя этому месту и истории, которую оно скрывало, и мечтал поделиться с другими этой историей.

Открытие Клаус совершил в 1994 году, когда исследовал местность в поисках археологических памятников эпохи палеолита. «С первого взгляда у меня появились подозрения: ни одна природная сила не способна возвести такой земляной холм в этом месте», – рассказал мне археолог. И его подозрения оказались обоснованными: холм представлял собой телль[15], образовавшийся в результате скопления остатков сооружений каменного века, высотой около 15 м над поверхностью известнякового плато. Начав исследование, Клаус обнаружил большие прямоугольные каменные глыбы, которые было невозможно сдвинуть. Дальнейшие раскопки показали, что эти глыбы представляли собой всего лишь вершины гигантских Т-образных камней, вертикально поставленных в круг. К моему приезду археологу уже удалось раскопать четыре подобных круга, но, по его словам, еще больше оставались погребенными под поверхностью холма.

Когда Клаус провел меня на вершину холма, чтобы посмотреть на один из каменных кругов в траншее под нами, меня поразил вид этих сооружений. Стоящие вертикально валуны и правда были громадными, помимо этого, их украшали узоры. Боковые поверхности некоторых глыб покрывали рельефные изображения зверей, похожих на лис, кабанов, леопардов, а также птиц, скорпионов и пауков. Кроме того, встречались и объемные скульптуры, составлявшие со стоящими камнями одно целое: например, на короткой стороне одного из столбов примостился волк, а другая скульптура представляла собой голову свирепого и клыкастого зверя. На некоторых камнях присутствовали и более абстрактные изображения с повторяющимися геометрическими узорами. Клауса интересовало значение этих рельефов: возможно, различные фигуры животных олицетворяют различные кланы или элементы забытой мифологии? А может быть, они – стражники мегалитических кругов? Клаус полагал, что рисунки – вид доиероглифического письма, ведь для своих создателей они определенно имели смысл, пусть и утраченный теперь.