Приручи, если сможешь

— Значит, ты не из этого мира? — тихо уточнила я, начиная осознавать, что он в самом деле говорит правду.

— Нет, драконы ушли лет пятьсот назад по местному времени, — Роман покачал головой. — Наши старейшины решили, что этот мир должен дальше развиваться сам по себе, и открыли портал в другой.

— И что, прямо-таки все ушли? — недоверчиво переспросила я.

— Да, все, — подтвердил Логинов. — Зову крови невозможно противостоять, Элис, по крайней мере, я способов не знаю.

— Так, подожди-подожди, ты помнишь то время? — щелкнуло в голове, и на внутреннем калькуляторе стали мелькать цифры. — А…

— Мне было что-то около ста лет, когда мы с родителями ушли из этого мира, — мой собеседник усмехнулся уголком губ, снова глянул на меня, и в янтарной глубине блеснул веселый огонек. — Драконы живут долго, Элис, об этом во всех книжках написано.

— Так… Так то фэнтези же, придумано все авторами… — растерянно пробормотала я и тут же поняла, что сморозила глупость. — Значит, кто-то все-таки знает о вас правду, получается?

— Ну, некоторые люди очень восприимчивы к эфиру и видят сны про наши миры, — Логинов выпрямился, и я обратила внимание, что его плечи заметно расслабились.

Лучше не буду думать о его возрасте, а то моя нежная психика не выдержит такого напора информации. Все-таки, общение с живым драконом — это… Ну, это круче, чем участвовать с некромантом в упокоении восставшего кладбища. Зомби и ожившие костяки в моем сознании уживались лучше, чем создание из смутных легенд и художественных книг. Причем создание мужского пола, чертовски обаятельное, и имеющее на меня конкретные виды. Нервный смешок я проглотила, не дав ему вырваться. Дела, дела, Элис…

— Поэтому ты так много знаешь о квиллах и драконах, — еще один кусочек мозаики встал на место.

— Ага, — кивнул Логинов. — Я еще застал этот город, Менгер-кили, до того, как он пришел в полный упадок, — задумчиво обронил он, и я поспешила прервать поток откровений.

— М-м, давай не будем о прошлом, а то я начинаю себя чувствовать не просто маленькой, а вообще, практически личинкой, — проворчала я, скрывая легкое замешательство. — А сильрит, что это на самом деле?

— Не поверишь, но это в самом деле слезы дракона, — усмешка Логинова стала шире. — На высоте слишком большой ветер, и даже у таких больших зверей слезятся глаза. То, что достигало земли, превращалось в сильрит. Потому эти камушки и чуют кровь, и потому я могу их ощущать.

А я вспомнила, что говорил Роман о своем увлечении парапланеризмом… И поняла, почему его тянет в небо. Мда, грустная история.

— И что, эти печати в самом деле никак не снять? Ты пробовал? — тихо уточнила я, покосившись на собеседника.

— Пробовал, Элис, и обследовал все, что можно на полуострове, в поисках ответа, — он хмыкнул. — Ну и на всякий случай, проехался по миру, хотя свою мудрость драконы передавали только квиллам. Теперь моя очередь задавать вопросы, — решительно заявил Логинов, и я едва заметно вздрогнула.

Любопытство съежилось и уползло в дальний угол, тело неосознанно напряглось, и я внутренне собралась, тоже уставившись в огонь. Хоть моя стихия и была схожей с этой, но вот так просто засунуть руку в пламя я не могла, не обжигало только мое собственное, не природное.

— Так как ты стала ведьмой, Элис?

Я помолчала, собираясь с духом и отгородившись от картинок, взметнувшихся в памяти разноцветными открытками. Это не я, это было не со мной. Это произошло давно с Елизаветой Самсоновой, единственной дочкой светской львицы и изнеженной, наивной куколкой, которой давно уже нет. Пожала плечами и как можно небрежнее ответила:

— Просто. Сорвалась помолвка, застала жениха с… другой, — все-таки голос подвел, сорвался, и к горлу подступил горький ком.

Воспоминания резанули по сердцу застарелой болью и обидой, и пришлось срочно делать глубокие вдохи — меньше всего я хотела сейчас позорно разреветься, как какая-нибудь слабонервная истеричка. Ведь пережила уже все, переболела… Как оказалось, не до конца.

— Ты его так любила? — словно сквозь вату донесся негромкий голос Логинова, подстегнув новый виток эмоций.

— Да, — резко соврала, не желая копаться в прошлом и искать причины моей обиды.

Портить такой чудесный вечер не хотелось, а еще, во мне вдруг проснулось страстное желание жить дальше. Так, как хочу, без оглядки на прошлое, не прячась за стенами и не отказывая себе в том, чтобы просто радоваться этой самой жизни, не искать постоянно подвох в словах и поступках окружающих.

— Врешь, — уверенно возразил Логинов, и я вскинулась, с возмущением уставившись на него. — Я это чувствую. С кем он изменил тебе? — он чуть прищурился, очень точно угадав, на что же я злилась и обижалась эти пять лет.

Но отвечать было выше моих сил. Запертые до сих пор эмоции просились наружу, и мне жизненно необходимо хотя бы несколько минут провести в одиночестве, успокоиться. Я поднялась и развернулась, сдавленно пробормотав:

— Прости… Я сейчас…