Приручить Сатану

Ева выбежала на небольшой пригорок, желтеющий сотнями одуванчиков, с какой-то особой, обречённой надеждой во взгляде обвела берег небольшого озера и, заметив у самой кромки знакомую фигуру, быстро спустилась вниз. Молодой человек стоял по щиколотки в воде и пускал по гладкой поверхности озера плоские камешки, так называемые «блинчики», а те, в свою очередь, оставляли за собой ровные большие круги.

— О, это Вы, Ева, — увидев девушку, Кристиан широко улыбнулся и оторвался от своего занятия. — Я уж и не чаял Вас увидеть.

— А зря, — Ева остановилась у самой воды, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не намочить туфли. — Вы что, снова отрастили бороду?

— Ничего не поделаешь — жалкая привычка сердца!* — Кристиан замахнулся и со всей силы кинул плоский круглый камешек далеко в озеро. Раз, два, три, четыре, пять — бултых!

— Всё ещё не удалось побить рекорд?

— Нет, куда там — пять раз максимум, — Кристиан оглянулся вокруг в поисках новых камешков, но все они благодаря его меткой руке уже отправились на дно. — Я думал, что Вы забыли про это озеро. Раньше Вы часто гуляли в парке и проходили мимо него… Я всё надеялся, что Вы вдруг свернёте на боковую дорожку и, немного поплутав в лабиринте дубов, выйдете к берегу, ко мне, к озеру… Я часто тут бываю; как только появляется свободная минутка, сразу бегу сюда. Тут неподалёку манеж, я там работаю: учу детишек ездить на лошадях… Знаете, Вы много раз мерещились мне, в толпе или среди деревьев, а поймать Вас получилось всего пару. Нет, всё не то… — Кристиан поднял глаза на небо от безысходности, и снова они были, как в первый раз: серые-серые, стальные, почти белые, как туман на рассвете или как небо на осенней заре. — Я не хочу Вас пугать. Мне поговорить хочется, понимаете? А не с кем. И тут появляетесь Вы. Что Вы забыли на земле, когда Вам место в раю, скажите? Разве что по ошибке Вас занесло сюда, да, определённо по ошибке, причём очень грубой и непростительной. Не бойтесь меня, умоляю, не бойтесь, если я покажусь Вам странным. Удивительно, да? Нам всем известна безответная любовь, но мало кому знакома безответная дружба. А кто-то живёт в ней постоянно… Простите, если я смешон или скучен, простите. Я много чего испытал на себе, много перетерпел, а к отчуждённости и одиночеству привыкнуть не могу. Простите.

— Не извиняйтесь, — сказала наконец Ева. — Это я должна извиниться перед Вами за то, что не могу дать Вам ответной дружбы. По крайней мере, в ближайшее время.

— Почему?

— Я уезжаю.

— Куда?

— Туда, откуда, быть может, никогда и не вернусь, и туда, где, надеюсь, найду свой покой.

— Неужели?.. Так быстро?.. — лицо Кристиана побледнело, он уронил камешек, лежащий у него в ладони, и тот тяжело упал в воду, спугнув мальков на мелководье.

— М? — переспросила Ева, не поняв, что имеет в виду Кристиан. — Я уезжаю в Ялту.

Молодой человек незаметно облегчённо выдохнул, а на лицо вернулась краска.

— Переезжаете, или какая-то другая причина?

Ева грустно усмехнулась и подала Кристиану найденный ею плоский камешек.

— Думаю, Вы поймёте меня. В окрестностях Ялты находится психиатрическая больница Николая Чудотворца, специализирующаяся на тяжёлых душевных заболеваниях, на шизофрении в том числе; восемь лет назад я уже была там.

— И, если я правильно понял, Вы хотите найти в ней покой?

— Да, — беспечно ответила Ева, ласково опустив руку в хрустальную воду озера, будто погладив котёнка. — Неопределённость — вот что мучит меня даже больше бреда. Знаете ли, ужасно раздражает это состояние «ни два ни полтора». Ни то ни сё. Ни рыба ни мясо. Когда вроде и спишь, а вроде и нет, когда ещё остались какие-то обязанности, а выполнить их не можешь, и доказывай потом, как сам знаешь, что у тебя галлюцинации!

— То есть… Раз уж быть сумасшедшим, то быть до конца?.. — с тихим ужасом в голосе спросил Кристиан, слегка прищурившись.

— Можно и так сказать, — кивнула в ответ Ева. — Заметьте, я не говорю, что получаю от этого удовольствие. Но неопределённость хуже. В моём случае лучше знать, что ты сумасшедший, чем не знать, кто ты, в принципе.

— Что ж, в этом есть определённый смысл… Не мне судить, ведь я не был на Вашем месте. Единственное, чего я Вам искренне желаю — это обрести покой, а каким он будет, это уж Вы решайте сами, главное, чтобы он был.