Пришелец в земле чужой

Джубал спустился во двор и позвал:

— Джилл! Иди сюда, детка!

Она прибежала в сопровождении репортера. Джубал жестом велел ему отойти, добавив:

— У нас частный разговор, семейный.

— О, у вас уже семья?

— Я тебе сказал, подонок: отстань.

Репортер осклабился и ушел. Харшоу наклонился к уху Джилл и сказал:

— Он жив и здоров.

— Бен?

— Кто же еще? Скоро будет здесь.

— Ах, Джубал! — Джилл заплакала.

Харшоу обнял ее за плечи.

— Перестань. Отправляйся в дом и не выходи, пока не успокоишься.

— Слушаюсь, босс.

— Поплачь в подушку, потом умоешься.

Харшоу вышел к бассейну и провозгласил:

— Всем молчать! У меня важное сообщение. С вами было очень весело, большое спасибо! А теперь все по домам!

— О-о-о!

— Бросьте его в воду. Я старый человек, мне нужен отдых. Моей семье тоже. Дюк, закрывай бутылки! Девочки, убирайте посуду!

Поднялся шум, кто-то ворчал, кто-то урезонивал. Через десять минут двор опустел.

Еще через двадцать минут привезли Кэкстона. Пока Харшоу ставил подпись и печать в сопроводительном документе, Джилл бросилась Бену на шею и разрыдалась.

Харшоу посмотрел на Кэкстона.

— Бен, я слышал, ты целую неделю кутил.

Бен выругался, продолжая гладить Джилл по спине:

— Я пьян, но чем угодно поклянусь: капли в рот не брал.

— Что же случилось?

— Я не знаю. Не знаю, черт возьми!

Харшоу промыл Бену желудок, сделал уколы, нейтрализующие действие алкоголя и барбитуратов, велел вымыть, выбрить и одеть его. Потом Бена познакомили с Человеком с Марса и накормили, попутно посвящая в события.

Кэкстон ничего не соображал. Для него прошедшая неделя выпала из жизни. Он потерял сознание в Вашингтоне, а пришел в себя в Мексике.

— Я понимаю, что случилось. Меня напичкали наркотиками и сунули в какой-то чулан, а потом вытащили. Но я ничего не докажу. В Мексике найдется деревня, жители которой подробно расскажут, как буянил этот гринго, напившись в баре. И я ничего не смогу сделать.

— Значит, не делай, — посоветовал Джубал. — Расслабься и отдыхай.

— Черта с два! Я этого…

— Тихо, тихо! Скажи спасибо, что ты еще жив. А этот уже готов делать то, что мы от него хотим.

— Расскажи подробнее. Мне кажется…

— Мне кажется, что тебе пора спать. Растворишь в стакане молока пилюлю доктора Харшоу для подпольных пьяниц, выпьешь — и в постель.

Вскоре Кэкстон захрапел. Джубал отправился к себе в спальню и по дороге встретил Энн. Он удивленно вскинул брови:

— Ты до сих пор не спишь? Уже утро.

— И не буду: не хочу проспать день. Ложитесь, босс.

— Сию минуту. Объясни мне, пожалуйста, что ты чувствовала, когда целовалась с Майком.

Энн задумалась, потом кокетливо улыбнулась.

— А вы сами попробуйте.

— Я стар и не собираюсь менять привычки. Просто мне интересно все, что касается Майка. Есть что-нибудь особенное в его поцелуе?

Энн помолчала.

— Да, он весь выкладывается.

— Ах ты, крыса! Я тоже выкладываюсь: выкладывался, когда был моложе.

— Нет, — Энн покачала головой. — Мне приходилось целоваться с мастерами этого дела. Они не могли вложить в поцелуй всего себя. Как бы они ни отдавались поцелую, часть их существа была занята чем-то еще. Кто-то боялся опоздать на последний автобус, кто-то хотел переспать, кто-то любовался красотой своего поцелуя. Они думали о работе, о деньгах; о том, что их увидит муж, папа, соседи. Майк не умеет целоваться, но когда он целует, он не занят ничем другим. Ты заменяешь ему Вселенную, а мгновение поцелуя вечно, потому что у Майка нет планов, он никуда не спешит. Он только целует. Это, пожалуй, страшновато, — Энн передернула плечами.

— Гм…

— Не хмыкайте, старый ловелас! Вы ничего не понимаете!

— Увы, и, наверное, уже не пойму. Спокойной ночи. Кстати, я велел Майку запирать на ночь дверь.

— Собака на сене! — И она скорчила физиономию.

— Не торопи события. Он и так очень быстро все усваивает.

Глава 18

Переговоры отложили на сутки. У Кэкстона появилась возможность отдохнуть, выслушать, что произошло за неделю, и «сблизиться» с Человеком с Марса: Майк вник, что Бен и Джилл — братья, посоветовался с Джилл и торжественно поднес Бену стакан воды.

Джилл проинструктировала Бена, как вести себя с Майком, и Кэкстону стало не по себе. Ему не давали покоя тесные отношения между Майком и Джилл. Его холостяцкие убеждения сильно поколебались за последнюю неделю; он снова сделал Джилл предложение, как только они остались наедине.

Джилл отвела взгляд.

— Бен, давай поговорим об этом в другое время.

— В чем дело? У меня есть работа, я здоров — буду здоров, когда поправлюсь, — а пока из меня не выветрились эти «правдогенные» наркотики, я испытываю потребность говорить правду. Я тебя люблю, хочу на тебе жениться и по вечерам растирать твои бедные усталые ножки. Может, я слишком стар? Или ты решила выйти за кого-то другого?

— Нет, ни то, ни другое. Бен, милый, я тебя люблю, но сейчас я не могу говорить о замужестве. У меня есть… некоторые обязанности.

Она так и не смягчилась.