Присяга леди Аделаиды

Мичель был из числа тех людей, которые теряются в непредвиденном случае; он знал не более ребенка, что следует тут сделать. Ближайшая дорога с берега была около того уступа, мимо которого он прошел, и по ступеням, находившимся несколько выше, тем самым ступеням, по которым бедный капитан Дэн спускался утром с своим другом, американским джентльменом. Мичелю всего лучше было сделать это, потому что скоро подоспела бы помощь из замка. Но Мичель рассудил, что если он побежит по берегу в противоположную сторону, к Дэншельду, то встретит почти тотчас другого берегового стража. Смутные идеи туманно толпились в голове Мичеля и побуждали его изменить это последнее намерение; одна из этих идей состояла в том, что, поднявшись на ступени и проходя утесы, он наверно не встретит ни души; другая в том, что он может привести с собою своего товарища, берегового стража, и они оба могут оттащить тело капитана Дэна подальше от разливающегося моря.

Стоя в плачевной нерешительности, с помутившимися мыслями, в недоумении, Мичель опять наклонился к капитану Дэну. Лицо его не было повреждено в падении. Мичель откинул волосы с холодного лба, взял одну руку, намереваясь пощупать пульс, но от страха выпустил руку и она упала с мертвенной тяжестью. Панический страх вернулся к Мичелю, и он, сам не зная, что делает, ударился бежать, а сердце у него так и стучало в груди. Нечего вам спрашивать, в какую сторону он побежал; в минуты страха рассудок уступает побуждению; лицо и шаги Мичеля были обращены к Дэншельду, а глаза искали товарища.

Но он не встретил его. Или этот человек ушел раньше своего времени (что было весьма вероятно), или он стоял на выступе, отчасти закрытом скалами, и смотрел на то, что он называл подозрительным судном, шедшим вдоль берега, этого мы никогда не узнаем. Верно было только то, что эти два человека не встретились, не видали друг друга, и Мичель бежал всю дорогу к Дэншельду, биение его сердца становилось все громче и мешало ему бежать.

Первое здание, к которому он добежал, была караульная береговых стражей — низкое строение возле самого берега. Снаружи оно походило на ригу, внутри состояло из двух комнат и каморки, служившей спальной. Когда Мичель приблизился к караульне, он почувствовал большое облегчение по двум причинам: оттого, что он находился опять вблизи живых существ и что есть еще время спасти тело капитана Дэна.

Наружная дверь караульни отворялась в комнату порядочной величины. В ней, около пылающего камина, собралось четверо людей, спокойно занимавшихся разговором; это были надзиратель, которого звали Коттон, два его приятеля, зашедшие к нему, и береговой страж.

Береговая караульня, у которой почти не было никакого дела, имела репутацию распространителя Дэншельдских сплетен. Давно уже не было ничего, что могло бы сравниться со случившимся в этот день — капитан Дэн столкнул слугу с лестницы и выгнал его из замка. В Дэншельде ни о чем другом не говорили с самого утра и теперь это составляло предмет разговора в караульне людей, сидевших около огня; каждый выражал свое собственное мнение о начале или причине, противореча другим. Чрезвычайно изумлены были спорившие, когда дверь вдруг отворилась с шумом и человек без сюртука влетел в комнату с каким-то пронзительным воем. В нем узнали Мичеля, волосы которого стояли дыбом, глаза выкатились, а лицо покрылось страшной бледностью.

— Что это с вами? — с гневом спросил надзиратель Коттон, пришедший к заключению, что Мичель пьян.

Мичель отвечал только криками, вырывавшимися вследствие его усилий перевести дух. Он не помнил, чтобы сердце его билось так когда-нибудь прежде; даже когда с ним бывали припадки, и тогда оно не билось так страшно. Он приложил к сердцу обе руки и, зашатавшись, прислонился к стене; губы его побелели, и крупные капли пота выступили на лбу. Капитан начал думать, нет ли каких других причин для этого странного появления Мичеля, вместо той, которую он так опрометчиво вообразил.

— Зачем вы оставили ваше дежурство? Что привело вас сюда в таком состоянии? Где ваш сюртук? — повторял он с удивлением и с гневом, видя, что Мичель не говорит.

— Он умер! Он умер! — наконец проговорил Мичель. — Мне надо помочь взять его… Если…

Мичель не мог продолжать; вероятно, у него захватило дух, а может быть, и биение сердца не позволяло. Коттон и его друзья вытаращили глаза.

— Кто умер? О чем вы говорите? — закричал надзиратель.

Мичель раскрыл губы, чтобы отвечать, но слова не срывались с них, и вдруг он поднял кверху руки! Если бы не бросились и не подхватили его, он грохнулся бы наземь.

— Что такое с ним? — закричал надзиратель Коттон. — С ним как будто сделался припадок. Положите его здесь, а вы, Симз, бегите за доктором.

С Мичелем точно сделался припадок. Испуг на берегу или продолжительный и скорый бег, а может быть и то и другое, вызвали припадок, похожий на те, что бывали с ним в ранней молодости.

Глава IV

АРЕСТ РЭВЕНСБЕРДА