Присяжный (15.3)

Меня это устраивало. Я все равно надеялся убрать их куда-нибудь с улицы.

Я подождал, пока они скроются внутри, дал им досчитать до пяти, а затем двинулся дальше. Дверь, за которой они спрятались, принадлежала маленькому ночному клубу. Знак, красовавшийся на двери, гласил: «Закрыто на ремонт».

Дверь была заперта.

А еще она была сделана из стекла.

Я улыбнулся.

* * *

Я вдохнул, выдохнул и вынес эту дверь банальной телекинетической волной. Я поддернул рукав, оголяя браслет из щитов, соединенным между собой полосами крафтовой меди, тщательно покрытый защитными рунами и печатями. Я направил часть своей воли в браслет, и руны на нем ожили, залитые зелено-золотой энергией и редкими вспышками искр.

— Так, люди! — провозгласил я, вступая через дверной проем в клуб. — Вам известно, кто я. Я пришел за девочкой. Отпустите ее, или помоги мне Господь, но я обрушу все здание вам на головы.

Не обрушу, конечно, пока девочка внутри, но они-то этого не знают.

Довольно долго было тихо. А потом откуда-то из недр клуба заиграла музыка. «Bad Romance» от Леди Гага.

— Окей, — прошептал я. — Сделаем это по-вашему.

Я устремился в темноту клуба, мой защитный браслет отбрасывал легкую пелену света от рун, достаточную, чтоб я не натыкался на стены. Я прошел через прихожую, мимо целой череды окошек, где мне бы стоило оплатить вход, к двойным дверям, ведущими к бару и танцполу.

Я поднял свою левую руку, словно держа настоящий щит, браслет засветился, и я вступил в помещение клуба.

Маленькая девочка сидела в кабинке у дальней стены. Четверо громил расположились по обе стороны от нее, направив оружие в руках в сторону пола. Также с девочкой в кабинке сидела симпатичная помощница прокурора. Когда я вошел в двери, она подняла руку, нажав на пульт дистанционного управления, и голос Леди Гаги выключился прямо посреди пожелания моего порочного романа.

— Достаточно, — сказала женщина. — Будет очень стыдно, если кто-нибудь запаникует и ситуация выйдет из-под контроля. Могут пострадать невинные.

Я остановился.

— Кто ты? — спросил я.

— Таня Рейт, — ответила она и адресовала мне довольно головокружительную улыбку.

Дом Рейт был главным домом всей Белой Коллегии вампиров. Они были обманщиками, поглотителями энергии, а иногда еще и здоровенной занозой в заднице. Возглавляла Белую Коллегию Лара Рейт, некоронованная королева вампиров и одна из самых опасных персон, что я встречал. Она обладала бешеным влиянием в Чикаго, может быть, даже не уступающим главе Чикаго, Джентльмену Джонни Марконе, гангстерскому владыке злых улиц.

Я чертовски внимательно следил за головорезами и тем, что они делают со своими руками, пока говорил.

— Ты знаешь, кто я. Ты знаешь, на что я способен. Отпусти ее.

Она закатила глаза, накручивая на палец тонкие прямые черные волосы.

— С чего бы мне это делать?

— Потому что ты знаешь, что случилось с прошлыми вампирами, похитившими маленькую девочку, когда я решил ее вернуть.

Ее улыбка слегка дрогнула. Так и должно быть. Когда кровососущая Красная Коллегия похитила мою дочь, я вернул ее — и убил каждого из них в процессе. Весь вид.

Я не бросаю дела на половине.

— Ты нравишься Ларе, — сказала Таня. — Так что я дам тебе возможность выйти отсюда мирно. Это дело Белой Коллегии.

Я хмыкнул.

— Блэк был одним из ваших?

— Грэгор Мальвора, — подтвердила она. — Он был мальворовской мразью, но он был нашей мразью. Лара не может позволить смертному скоту, сделавшему это, уйти безнаказанным. Имидж. Ты понимаешь.

— Я понимаю, что Грэгор похитил ребенка. Он сделал все, что мог, чтобы напугать ее, а затем питался бы на ее страхе. Если бы Лютер не убил его, что бы он сделал с маленькой девочкой?

— Ох, страшно представить, — ответила Таня. — Но это все-таки именно то, что они делают.

— Не в моем городе, — сказал я.

Она вздернула брови.

— Я полагала, что барон Марконе имеет основные притязания на этот город. Или я ошибаюсь?

— У меня достаточно притязаний, чтоб повязать тебя и твой брутальный отряд и засунуть в самую глубокую часть озера Мичиган, если ты не вернешь мне девочку.

— Я думаю, что придержу ее день или два. Только пока не закончится суд. Так будет лучше для всех участников.

— Ты отдашь ее мне. Сейчас.

— Чтобы она могла дать показания и реабилитировать мистера Лютера? — спросила Таня. — Думаю, нет. У меня нет желания причинять вред этому ребенку, Дрезден. Но если ты попытаешься забрать ее у меня, неохотно, но мне придется ее убить.

Нижняя губа девочки задрожала, и слезы покатились по ее лицу. Она не рыдала. Она делала все это тихо, отчаянно стараясь не привлекать к себе внимания.

Так, ладно.

Я не собираюсь стоять столбом и оставлять ребенка на съедение вампирам.

— Чикаго — город смертных, — сказал я. — И здесь должно руководствоваться смертным правосудием.

— Господи, — произнесла Таня, закатывая глаза. — Ты действительно только что громко это сказал? Звучишь, как в комиксе.

— Комиксы, — сказал я. — Посмотрим. Мне надо устроить «Халк крушить» или «Время взбучки»…

Таня напряглась, хоть и попыталась это скрыть, голос ее звучал торопливо.