Прислужник своего «Естества»

Андрей осторожно, сжимая в руке проверенное средство обороны — топор! — двинулся к чёрнеющей в примерно ста шагах впереди громаде: базе нацистов. Но — не напрямую! А как бы — заходя с фланга к видневшимся прямо в центре массивной высоченной стены, воротам. Идти старался так, чтоб не шуметь, и одновременно не пропустить момент, если под сапогом окажется предательская, проваливающаяся вниз, ловушка. Для этого он вначале слегка топал по месту, на которое собирался наступить, держа основной вес тела на другой ноге. Затем — топал сильней. И только когда со второго и третьего «топания» выяснял, что грунт, а, вернее, утоптанный снег — держит, и ничто не валится сверху, или не надвигается с боков, двигался дальше.

Это было, конечно, и муторно, и тяжко, и отнимало много времени, но работало.

Он нашёл целых две ловушки! На дне которых торчали в метре от поверхности острые зубья — стальные штыри. А боковые створки оказались утыканы тоже штырями — явно чем-то тёмным и опасным смазанные.

Первую ловушку Андрей обезвредил, мощными ударами выбив проржавевшие петли, вторую — просто завалив снятой с первой, створкой. Она отлично заклинила дверцы, даже позволив ничего в ней не трогать и не ломать. Да и правильно. Все эти ловушки помогут, если что, создать линию обороны против тех, кто сунется сюда, к ним…

Но вот он и у ворот!

«Трахать её начал с интересом. Но вскоре разочарованно вынул своего красноголового воина из её вздрагивающей куночки. Свинство!

Женщина не преувеличивала, когда говорила, что у неё — дети. Причём, по состоянию этой самой куночки можно прекрасно определить, что не меньше двоих! И рожала она их — сама. И оба были не меньше трёх-четырёх кило…

Потому что — словно в прорубь! То есть — никакого «плотного контакта»!

А я так не люблю.

Пришлось провести «предварительную подготовку».

А выразилась она в том, что нацепил я на неё «пояс невинности» — ну, вернее, просто кольцо, проходящее над бёдрами. Вставил в задний проход смазанный вазелином искусственный фаллос — самый большой из всех, что у меня имелся. Постарался вдвинуть — уж до упора! Теперь верёвками привязал его шуруп, ввинченный в задний торец — к кольцам, имеющимся по бокам «пояса». Ну вот. Теперь эта штука не вывалится, когда начну движения!

Дама всё это время орала благим матом, извивалась, если можно подёргивания в очень ограниченных пределах так назвать, проклинала меня, и честила на все корки! Потом вздумала упрекнуть:

— Ты же обещал, что вначале — трахнешь, а потом будешь бить!

— А я — и не бью! Я готовлю себе рабочее пространство для траханья!

На это она снова принялась ругаться.

Ну и ладно. Хотя… Отвлекает! И мешает работать.

Заткнул ей рот кляпом, да ещё подвязал платком. Вот теперь повернул на пару оборотов винт-расширитель. Представил себе, как там, в её заднем проходе, фаллос мой, доработанный так, как мне надо, увеличился в толщину на добрых пару сантиметров!

Уж она и завыла, и задёргалась! Но затем затихла, понимая, что лишние движения только причиняют больше боли, а толку от них — ноль!

Вот теперь я вставил и своё драгоценное хозяйство куда надо.

Ну вот: совсем другое дело!

Я знаю, что задний проход и куночку моей пухленькой кокеточки разделяет только тоненькая перегородочка. Мембрана. И теперь ощущения у меня будут совсем другие — так как выгнута в свободное пространство (То есть — в сторону вагины, сдавливая её и сжимая!) эта стеночка.

Отлично!!! Словно и правда — встречаюсь с девственницей!

Так что пусть себе воет и вопит — мне теперь куда как комфортней! И возбуждает — куда там настоящим девственницам! Ощущения — словно рука входит в тугую перчатку!

Просто чудо! И почему это я раньше не попробовал?!

А-а, да: потому что у Аминочки и так всё было — плотно и упруго, (Правда, после «обработки» плетью!) а у девственницы Натальи — так и вообще прекрасно!

Зато теперь могу консультировать старух и рожавших баб: как вернуть благосклонность мужа, и стимулировать его не искать на стороне «узеньких» щелей, а просто…

Грамотно использовать то, что под рукой!»

Свод пещеры над базой достигал в высоту добрых пятидесяти метров.

И он искрился, и отсвечивал в луче налобного фонаря. Андрей специально не делал его луч послабей: сейчас, когда от хорошего освещения зависит жизнь — экономить аккумулятор смысла нет. Тем более, что они запаслись этими самыми аккумуляторами. Но вот подзарядить использованные — пока негде. Потому что наверняка не сохранилось там, внутри, никаких источников электроэнергии. Всё-таки — пятьсот лет!..

Створки должны быть не заперты — во-всяком случае, так сказала Магда. Что они, позорно отступая, и унося раненных и убитых, не стали ничего запирать или запечатывать, а просто закрыли. Андрей подналёг. Выругался. Применил топор — чтоб поддеть нижнюю часть двери, и отодрать от пола примёрзшую кромку стальной створки. Это сработало: с треском дверь оторвалась от пола. И открылась теперь легко. Ну, сравнительно.