Пристанище ужаса, или Как попадать в неприятности

– Ника! Ну какой из тебя журналист? Слушай меня: этот покойник сидел уже четырнадцать лет и ему оставался год в тюрьме. Год! Но он внезапно решил свести счеты с жизнью? Тебе не кажется это странным? Ты вообще дослушала новости?

– Нет. Но я не вижу здесь ничего столь грандиозного. Ева, ты слишком впечатлительна!

– Впечатлительна? Это просто ты – госпожа репортер – совсем невнимательна! Скорее я сделаю репортаж, чем ты! И почему ты не дослушала новости? Там говорили, что на теле найдено множество ссадин и ран, а так как он ходил в главарях тюремной общины, то его просто напросто не могли избить.

– Убийство? – предположила я, уже заинтересовываясь этим делом.

– Почти, Ника! Но, ты уже на правильном пути! Я думаю, это нечто большее…

– Мама, я все! – прервал наш разговор тоненький голосок из ванной.

– Сейчас солнышко! – отозвалась я. – Ева, подожди минутку!

– Вот так ты всегда! Ты, таким образом, никогда не продвинешься по карьерной ле…

Я отложила трубку и пошла забирать дочку. По пути я наткнулась на мужа, его еле моргающие глаза заставили меня с воем вернуться на кухню, перелить напиток из кофеварки в кружку и вручить ему, и уже после этого идти в первоначально выбранном направлении. Моя Люси уже игралась с щеткой, которую ее воображение превратило в самолетик. Я забрала игрушку, схватила ребенка на руки и потащила в столовую. Усадив девочку на стул и посмотрев на лежащую на столе голову мужа, я принялась накладывать кашу по тарелкам. Дочка гладила отца по голове, приговаривая:

– Папа устал! Папа! Спи! Папа спит!

– Папа еще не работал! – процедила я сквозь зубы. – С чего ему уставать?

Глеб поднял голову и с молчаливым укором посмотрел на меня.

– Все, я молчу, подняла я руки вверх и отошла от стола. – На самом деле его обиженный заспанный вид вызывал у меня только желание засмеяться, но я сдерживала себя из последних сил, чтобы не разругаться с мужем. Я и так частенько нарывалась на грубость с его стороны, хотя он никогда не повышал на меня голос, скорее укорял или отчитывал, как сдержанный преподаватель отчитывает провинившегося ребенка. Я наливала чай для Люси, чтобы девочка успела попить сладкого напитка перед садиком. Мне казалось, что именно сладкое по утрам придает сил на весь день, поэтому сама никогда не отказывала себе в лишней ложке сахара. Я поставила его на стол и села рядом, наблюдая, как муж с дочкой кушают. У меня было чувство, что я что-то хотела сделать, но забыла. Тут меня осенило – Боже, Ева!

И я понеслась к телефону, слыша, как муж невольно завыл при упоминании этого имени.

– Алло! – прокричала я в трубку, после чего тут же извинилась, что так долго не подходила.

– Ника! Мало того, что ты забыла о моем существовании, так еще и чуть не оглушила внезапным криком посреди кромешной тишины!

«Забудешь про нее! Куда там!» – подумала я, но ответила иное:

– Прости, Ева! Ты же знаешь мое состояние по утрам.

– Ладно, Ника! Когда-нибудь ты будешь виновницей моего сердечного приступа из-за внезапного шока, а сейчас о другом. В общем, ты обязана все разузнать про это дело! Во-первых, напиши сейчас отчет о том, что уже известно и отдай его начальнику. Он даст тебе поручение отрыть информацию. Во-вторых, пойди в участок и расспроси всех, кого только можно. В-третьих…

– Ника, мы опоздаем! – недовольно и громко сказал муж, чтобы это услышала не только я, но и подруга. Ева, хоть и была немного, нет, слишком гордая и себялюбивая, но сейчас отступила от своих напутствий.

– В общем, Ника, сделай эти два пункта и вечером я жду тебя в кафе напротив твоей работы!

– Но…

– Твоя Ева!

– Подожди…

– Целую! Чмоки-чмоки! Я верю в тебя… с моей помощью!

Не дав мне и слова сказать, она бросила трубку. Мне ничего не оставалось, как продолжить утренние сборы. Прибежав к шкафу, я нацепила свой повседневный наряд, по пути из комнаты схватила сумку и выскочила в прихожку, где меня уже ждали муж и ребенок.

– Поехали! – бросил Глеб. Я по нему прекрасно видела, что он чем-то недоволен. И даже знала чем – Глеб уже с утра услышал это ненавистное ему имя моей подруги. Мы двинулись к Нисану, чтобы добраться до необходимых мест.

– Зайчик, не забудь пристегнуться! – Обратился муж к Люси, и мы понеслись по направлению к детскому садику.

Пока мы ехали, Люси задавала много вопросов обо всем, что приходило в голову ребенку.

– Кажется, Ника, ребенок пойдет по твоим стопам и станет журналистом. Столько вопросов! Люси, хочешь быть журналистом? – спросил у ребенка Глеб, подъезжая к садику.

– Хочу! А что это? Что там надо делать?

Муж, улыбнувшись, покачал из стороны в сторону.

– Ева говорит, что дети все такие любопытные в этом возрасте, – сказала я и тут же об этом пожалела, потому что в данный момент Глеб мне напоминал быка перед нападением: нога все сильнее давила на газ, а из ноздрей шел пар.

– Пап, так кто такой жарнилист? – спросила дочь, исковеркав незнакомое для нее слово.

– Пусть тебе об этом мама расскажет – процедил он сквозь зубы.

Дочка подскочила и протиснулась между нами, ближе к коробке передач.