Пристрели их, майор!

– Да. Завтра оденься поудобнее, – напутствовал Ромашов коллегу.

Он проводил Гульнару до выхода.

– Пока. До завтра.

– До свидания, – Сибагатурина улыбнулась следователю на прощание…

По окончании рабочего дня Гульнара поехала прямиком домой. Небольшой частный домик старой застройки находился в одном из отдаленных кварталов Екатеринбурга. На пороге дома ее встретила мать.

– Привет. – Гульнара наклонилась к женщине и, оставив на щеке матери след от помады, принялась снимать с себя верхнюю одежду. – Мама, а Вадик не звонил?

– Звонил, – ответила женщина, уходя по длинному коридору в кухню. – Не мог до тебя дозвониться… Ты есть будешь? Я пирогов напекла.

– Да, мам. А у меня сегодня сплошные совещания были. Пришлось телефон отключить.

Сибагатурина прошла в свою комнату.

– Ты, дочка, совсем заработалась. У тебя и личной жизни никакой. Вадик скоро тебя забудет…

– Мама!

Гульнара нажала кнопку «пуск» на своей магнитоле. Диск внутри устройства закрутился, и вскоре послышались звуки записи одного из концертов Виктора Цоя.

– Мама, все будет хорошо. – Гульнара направилась за матерью в кухню. – Вадик меня прекрасно понимает. Он знает, что я люблю свою работу. Он сказал, когда позвонит опять?

– Да, садись есть. – Мать принялась выставлять на стол перед дочерью различные яства. – Хочешь, начни вон с того пирога. С капустой. Сейчас щи разогрею…

– И потом, мама, если я не буду хорошо работать, меня уволят. Нам не на что будет жить.

– Ой, дочка! Хватит нам. На жизнь-то. Нам что, больно много надо? – мать запричитала в своей привычной манере. – Я зарабатываю немножко. Но ты ведь хочешь, чтобы и телевизор был плоский. И еще что там у вас, у молодых?.. А Вадик сказал, что завтра в кафе пойдете.

Гульнара помедлила с ответом. Переложила на тарелку, выставленную перед ней, кусок пирога.

– Не знаю. Завтра, наверное, не получится… А вот в воскресенье обязательно сходим.

– Ну вот, опять не получится. – Мать подошла к Гульнаре и, наклонившись над головой дочери, нежно поцеловала ее в макушку.

* * *

Лесная зона на окраине Екатеринбурга

Тяжелое дыхание Умара было слышно за несколько шагов. Он продирался через паутину веток и густого кустарника, быстрым шагом удаляясь от опушки. В этой части леса посадки состояли в основном из елей. Ваххит шел следом, стараясь держатся на некотором расстоянии от Абдулина.

– Сволочи! Исчадие ада! Они откуда-то прознали, что мы будем здесь? – бормотал Умар, тяжело ступая по ельнику. Под ногами хрустели сухие ветки. С каждым шагом они все дальше удалялись от границы города. Темнело, но Ваххит не смел сказать ни слова своему предводителю.

– Это не ты? – спросил Умар, замедлив шаг.

Он дождался, когда Ваххит поравняется с ним.

– Что, Умар? – робко спросил тот.

Умар ядовито усмехнулся. Ваххиту показалось, что Абдулин был не в себе, и благоразумно отступил на шаг назад.

– Да так, ничего! – пробормотал Умар. – Вот уже несколько дней мы ходим по этому чертовому лесу и никого не можем найти. Как будто их вырезали всех, – Умар расхохотался. – Я думал, может, это твоя работа или…

– Ты что, Умар? Разве бы я осмелился? Эти отступники Аллаха! Они полностью в твоей власти, Умар, – пролепетал Ваххит.

Абдулин был сегодня особенно не в духе. Это было заметно с самого утра, когда они встречались с членами отряда на одной из конспиративных квартир. Умар несколько раз вспылил без всякой видимой причины. Ударил одного из новобранцев, разозлившись на него за несвоевременно заданный вопрос.

– Значит, ты считаешь, они полностью в моей власти? – повторил Абдулин.

– Да, Умар, – поспешил подтвердить Ваххит.

– А раньше ты так не считал. Я видел это по твоим глазам. Ты же осуждал меня за мои поступки, – Умар на мгновение остановился и посмотрел в лицо своего соратника.

Ваххит тоже остановился. Испуганно уставился на лидера. Темнота не позволяла Умару в точности видеть то, что выражало лицо Ваххита.

– Я видел это по твоим глазам тогда, – сказал он. – Ты дрожал, как осиновый лист, когда мы подходили к их машинам. Я видел это, Ваххит. Ты не хотел убивать. Ты думал, что Аллах простит им их грех. Не так ли? Да, так, – Умар сам ответил на поставленный вопрос. – Ты думал, что Аллах простит и тебе твой грех бездействия. Но Аллах беспощаден! Да, он справедлив, но он и беспощаден к своим воинам, Ваххит. Он требует от нас невозможного. Он требует, чтобы мы ежесекундно выполняли его волю, истребляя неверных.

Умар снова развернулся к Ваххиту спиной и пошел вперед, но уже более медленно. Ваххит облегченно вздохнул.

С каждой минутой смеркалось все больше. Тьма становилась такой густой, что вскоре едва ли можно было различить фигуру человека на расстоянии нескольких шагов.

– Умар, – осторожно позвал Ваххит. – А как ты считаешь, может быть, нам вернуться к машине? Час назад там еще никого не было, но это не значит, что и сейчас они не появились для совершения прелюбодеяния… Умар! – ему снова пришлось окликнуть Абдулина, поскольку тот не отзывался.