"Притащенная" наука

Теперь он всюду заявлял, что генетика не оторвана от практики (ведь это исправимо), она мешает практике. Так классическая генетика стала в глазах жрецов обезмысленной советской науки нормальной лженаукой.

На смену ей пришла «мичуринская биология». Что это такое, не понимал никто.

25 мая 1939 г. президент ВАСХНИЛ Лысенко вызвал «на ковер» директора Всесоюзного института растениеводства (ВИР) академика Вавилова с отчетом о работе института. Отчет не приняли.

Ж. Медведев называет это заседание президиума ВАСХНИЛ «откровенно погромным» [403]

. На нем безапелляционные невежды, считавшие свою непререкаемость пролетарской научной принципиальностью (хамство стало синонимом принципиальности), глумились над наукой и учеными.

Не будем забывать, что Лысенко был гением демагогии, был таким простеньким академиком, зачем-то оторванным от сохи. Любой научный спор, в чем он был всегда слаб, Лысенко с легкостью необыкновенной переводил в политическое русло. А это было очень опасно, ибо его оппонент тут же оказывался врагом советской власти.

* * * * *

Коммунисты все свои проблемы решали в точном соответствии с марксистско-ленинским учением.Сначала они захватили власть. Затем уничтожили оппозицию: активную (военную) и пассивную (интеллектуальную). Построили (на бумаге) планы социалистического переустройства общества. Начали претворять их в жизнь. Заменили буржуазную науку на свою, советскую, которую прита- щили вместе с недоученными по ускоренным советским программам специалистами. Уничтожили (физически) реальную и надуманную оппозицию в интеллигентской среде. Сделали интеллигенцию своей, трясущейся от страха, забитой и на все готовой. Иными словами, осуществили невиданный ранее процесс общегосударственной мутации интеллектуального слоя нации. Корпоративного начала русской интеллигенции более не существовало. С этой капитальной задачей большевики справились блестяще, а главное – очень быстро.

Зная все это, не очень верится в слова мемуариста, бывшего даже живым свидетелем описываемых нами событий: «Страдали больше всего те, кто, обладая высокой нравственностью, чувством долга и тревожащей совестью, все же вынуждены были писать или произносить слова, антинаучная и вредоносная сущность которых была для них очевидна» [404]. Главное, что они произносили эти «нужные» слова, произносили безропотно, а то, что они при этом «мучились совестью», ничего не меняло. Это было их проблемой. Они уже были типичными советскими интеллигентами, к тому же «гнилыми».

Какая еще интеллигенция могла всего через 67 дней после ареста Н.И. Вавилова на Ученом совете ВИРа, института, который снискал себе мировую славу, благодаря совершенно уникальной деятельности академика Н.И. Вавилова, выдвинуть на соискание Сталинской премии за достижения в «мичуринской биологии» Лысенко – его идейного убийцу [405]. Ответ, к сожалению, прост: гнилая советская интеллигенция, ставшая у руля советской науки.

Так поступал не только Ученый совет ВИРа. Так в конце 30-х годов вели себя все советские учреждения, имеющие хоть какое-то отношение к биологии или сельскому хозяйству. Так поступала и Академия наук СССР, послушно выполняя любые указания партии. Ведь Лысенко с 1939 г. являлся ее действительным членом, т.е. академиком!

* * * * *

Если несколько перефразировать слова «Британской энциклопедии», то можно сказать, что Лысенко был самым знаменитым представителем советской лженауки. К тому же он был подлинным геростратом биологической науки. Мы знаем уже, что отнюдь не И.И. Презент, умный, хваткий, изворотливый и циничный человек создал карьеру «дремучему и невежественному Т.Д. Лысенко» [406]

. Нет, разумеется. Все он сделал сам, своими собственными руками, а Презент выполнял лишь функции «бойцового петуха». Больше он ничего делать не умел.

Вот как складывалась карьера нашего героя.

Родился Трофим Денисович Лысенко 30 ноября 1898 г. в семье зажиточного крестьянина села Карловка Карловского уезда Харьковской губернии. Мать его была абсолютно безграмотной, у отца – три класса церковно-приходской школы. С 8 лет будущий «народный академик» учился в уездной церковно-приходской школе, причем еле-еле. Отец посоветовал продолжить образование в Полтаве, в Училище садоводов, которое Лысенко и закончил.

К 1916 г. он успел еще два года проучиться на Киевских селекционных курсах. Вернулся домой, где и отсиделся в гражданскую войну.

При советской власти пришлось идти работать. С 1922 г. Лысенко значился старшим специалистом Белоцерковской селекционной станции Главсахара. Параллельно учился на заочном отделении Киевского сельскохозяйственного института. Его он закончил в 1925 г., числясь агрономом уже на Кировобадской (Гянджа) селекционной станции в Азербайджане. В 1929 г. Лысенко переезжает в Одессу, также на селекционную станцию, которая в начале 30-х годов разрослась до Института селекции и генетики. С 1934 по 1938 г. наш герой был директором этого института, который после 1948 г. носил имя Лысенко и всегда был и оставался логовом «мичуринской биологии».