Притяжение (ЛП)

— Ты будешь пить его утром и вечером и через три дня почувствуешь себя на сто процентов лучше. Я не представляю, как ты вообще еще жив с таким жутким кашлем. Короче, пей, — приказала она.

Почувствовав идущий от чашки запах, я поморщился.

Люси рассмеялась.

— Корица, имбирь, свежий лимон, острый красный перец, сахар, черный перец и экстракт мяты. Плюс еще один ингредиент, о котором я рассказать не могу — он секретный.

— Запах, как в аду.

Она кивнула с легкой ухмылкой.

— Отличный напиток, персонально для дьявола.

Следующие три дня я пил ее чай. Ей приходилось вливать его в меня насильно, но на четвертый день кашель прекратился. Я был почти уверен в том, что Люси — ведьма, но, по крайней мере, после ее чая впервые за несколько недель в голове моей прояснилось.

В следующую субботу, накрыв на стол к ужину, я пошел за Люси, чтобы позвать поесть, и обнаружил ее на веранде за телефонным разговором. Вместо того чтобы прервать ее, я терпеливо ждал, позволяя жареному цыпленку остывать.

Время шло. Она говорила по телефону уже несколько часов, не выходя с веранды. При этом все время смотрела на льющийся с неба дождь. Ее губы шевелились, когда она что-то говорила собеседнику. Время от времени я проходил мимо, наблюдая, как она жестикулирует, выражая свои эмоции, и как слезы текут из ее глаз. Они лились так же сильно, как дождь за окном. Через некоторое время она завершила разговор и, сев на пол по-турецки, застывшим взглядом уставилась в окно.

Когда Тэлон задремала, я вышел на веранду, чтобы проверить, как там Люси.

— С тобой все в порядке? — спросил я, совершенно озадаченный: как может такой всегда жизнерадостный человек, как Люси, сейчас иметь такой мрачный вид. Казалось, ее взяла в плен серость дождевых туч.

— Сколько я тебе должна? — спросила она, оборачиваясь.

— Должна мне?

Она повернулась ко мне лицом и шмыгнула носом, даже не пытаясь вытереть текущие по щекам слезы.

— Ты готов был спорить, что нашим с Ричардом отношениям придет конец не позже, чем через месяц. Ты выиграл. Сколько я тебе проспорила?

— Люсиль… — начал я, но она покачала головой.

— Он… хм… он сказал, что Нью-Йорк — это идеальное место для художников. Он сказал, что это идеальное место для него. Что там он сможет профессионально расти. И что там у него появятся такие возможности, которых нет и никогда не будет на Среднем Западе. — Она снова шмыгнула носом и вытерла его рукавом. — Он сказал, что друг выделил ему диван в своей квартире, так что он останется там на какое-то время. А потом сказал, что отношения на расстоянии его не устраивают. И мое глупое сердце сжалось, думая, что он зовет меня туда… быть с ним. Я знаю, о чем ты думаешь. — Она нервно хихикнула, а потом пожала плечами и покачала головой. — Наивная дурочка Люсиль! Она верит в то, что одной любви достаточно. Надеется, что достойна быть для кого-то единственной на всю жизнь.

— Это… я не об этом думал.

— Итак, сколько? — спросила она, расправляя плечи. — Сколько я тебе проспорила? У меня в кошельке есть какие-то деньги. Позволь, я сейчас принесу.

— Люсиль, остановись.

Она подошла ко мне и натянула на лицо фальшивую улыбку.

— Нет. Все в порядке. Пари есть пари, и ты выиграл, так что позволь мне сходить за деньгами.

— Ты мне ничего не должна.

— Знаешь, ты хорошо разбираешься в людях. Возможно, именно поэтому ты так потрясающе пишешь. Тебе достаточно просто посмотреть на кого-то в течение пяти минут, чтобы узнать всю его подноготную. Это настоящий дар. Ты видел Ричарда всего мгновение и сразу понял, что, в конечном итоге, он разобьет мне сердце. А что насчет моей истории? Я ненавижу спойлеры, но мне хотелось бы знать. Что будет со мной? — спросила она, дрожа всем телом и заливаясь слезами. — Неужели я навсегда останусь девушкой, которая слишком доверяет чувствам и, в конце концов, остается одна? Потому что я… я… — Слова Люсиль перешли в бессвязное бормотание, когда эмоции взяли над ней верх. Она не выдержала и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

Я не знал, что мне делать.

Я не создан для подобных моментов.

Я не из тех, кто умеет утешать.

Это было правдой, но когда ее колени начали дрожать, а ноги вот-вот готовы были подкоситься, я сделал единственное, что пришло мне в голову.

Я обнял ее, давая ей возможность на что-то опереться. Опереться и удержаться, пока сила земного притяжения не вернет ее на твердую землю. Она вцепилась пальцами в мою рубашку и заплакала, уткнувшись мне в плечо. А я тихонько поглаживал ладонями ее спину.

Она не отпускала меня, и я решил, что не нужно просить ее сдерживать эмоции. Ничего страшного в том, что мы по-разному справляемся со своими переживаниями. Она — открытая душа, а мое сердце сковано стальными цепями и спрятано глубоко-глубоко. Недолго думая, я еще крепче обнял ее дрожащее тело. Женщина, которая чувствовала абсолютно все, прижималась к мужчине, который не чувствовал совершенно ничего. На долю секунды я почувствовал ее боль, когда она неожиданно соприкоснулась с моей покрытой льдом душой. Но, кажется, никто из нас не возражал против этого.

* * *