Притяжение века

Она пошевелилась, открыла глаза. Зеленые, как у дикой кошки, затуманенные от сна.

– Виконт? – Выпрямилась, оправляя платье. – Какими судьбами?

– Приехал за вами.

– Странно, я никуда не собираюсь.

– Собираетесь.

– Да? Куда?

Мэри рассеянно улыбнулась. Виконт выглядел великолепно. В полумраке волосы казались черными, и только пламя свечей отбрасывало рыжие блики, глаза – больше и ярче. Сейчас они были цвета дождя днем.

– Вы знаете, что у вас неприлично длинные ресницы?

Он промолчал.

– Они должны были достаться женщине.

– Вам?

– Хотя бы. Как компенсация за все остальное.

Он откинулся на спинку кресла, наблюдая за ней из-под опущенных ресниц. Молчание затянулось, но не было тягостным. Женщина, пробудившаяся ото сна, женщина, чьи волосы спадали на плечи небрежными прядями; в смятом платье с расстегнутым воротом… Он задержал взгляд на пуговичках, вернулся к лицу… Его тело отреагировало самым неожиданным образом – плоть начала набухать. Он смотрел немигая, неосознавая, но уже чувствуя: происходит то, что не должно происходить. Не с ней.

Она старше его на несколько лет, некрасива, абсолютно не соблюдает правила. Какие правила, тут же спросил себя. Сам не помнил ни одного сейчас, и доводы все не те. Она – женщина его брата. Это главное.

Он закинул ногу на ногу, глубоко вдохнул, выдохнул. Тело расслабилось, он снова был в норме.

– Виконт, если уж вы пришли, нальете нам по бокалу вина?

Удивительно, как легко она срывала с него налет отстраненности, проламывала стену, которой привык отгораживаться. Ее взгляд притягивал. Да, точное определение. Она могла соблазнить даже в этом платье и с растрепанными волосами. Что станет, когда наденет изумрудное платье?

Он подошел к столу, налил вино в бокал.

– Второй на маленьком столике, справа.

Он взял второй бокал, налил вино, вернулся в кресло. Бокал перешел к ней в руки. Обычные руки обычной женщины, с чего он так возбудился? Он был у Матильды позавчера и, в принципе, не ожидал эрекции ни с того ни с сего, на старую деву. Любовница, которую они делили с братом, лицом была почти совершенна. Он взял ее несколько раз ночью, это нормально, но леди Элфорд… Странно, наверняка, не обошлось без проделок Эсмы.

– Сладкий мой, догадался, – услышал ее томный голос.

– Легко. Я никогда не хотел Эмили, а ее сравнивать с леди Элфорд язык не поворачивается.

– Лукавишь и врешь сам себе, – засмеялась Эсма. – Впрочем, не только ты не замечаешь очевидного.

– Кто еще?

– Мэри раз, Мэри два, Мэри два в одном. Такая загадка-считалочка.

Он мысленно сделал галочку «запомнить», чтобы позже, когда останется один, разгадывать очередной ребус. Их уже скопилось с десяток. Он закрыл глаза, поставил мысленно блок, посмотрел на леди Элфорд. Если бы она узнала о его беседах с невидимой, посчитала бы сумасшедшим? Или поняла во всех отношениях?

– Что за дама в нелепых перьях сопровождает вашу сестру?

– О, это очень уважаемая мисс Мэтью… О, черт, такое непроизносимое имя… – Брайн едва не поперхнулся. – Мэтьюаурсейстик. Вы когда-нибудь слышали что-то нелепее?

Он рассмеялся. Ничего нелепее леди, пытающейся выговорить что-то чудаковатое, и при этом богохульствуя почти как конюх, он не встречал. Самое интересное: леди Элфорд даже не заметила, что выругалась.

– Как вы ее нашли?

– Деньги все решают, а наш дворецкий – настоящий клад. Мне кажется, он знает все, что происходит в других особняках. Мисс Мэтьюаурсейстик несколько дней как выдала бывшую подопечную замуж, и искала место. А тут бал, Бьянке нужна была компаньонка.

– Похоже, вам повезло со слугами.

– Даже не представляете как. Я подумываю повысить им жалование. Вы знаете, что раньше я платила им сущие пенсы? Удивляюсь, как они до сих пор живы.

Брайн дал ей возможность привыкнуть к его присутствию и снова перешел к наступлению:

– Почему вы не приехали на бал?

– Зачем? Я нашла сестре компаньонку, могу быть свободна и делать, что хочу. Я бы вернулась в Сомерсет, но…

– Но?

– По-моему, о таких вещах неприлично рассказывать…

– Вы начали соблюдать приличия?

Она должна была обидеться, он специально провоцировал, но в ответ улыбка и признание, от которого у него резко повысилось давление:

– Я купила в этот дом новую кровать, большую, просто огромную.

Он быстро скрестил ноги.

– И что? – Голос прозвучал сдавленно.

– Не успела ею насладиться.

Брайн издал то ли стон, то ли рычание, впившись взглядом в скромную старую деву, представив ее в этом же смятом платье на огромной до невозможности кровати, и ее взгляд – кошка, томная, нежная, которая ждет, когда ее обуздают.

– Я говорила, что это неприлично, – ее голос донесся словно издалека, и Брайн вернулся в реальность. – Но я же не собираюсь ее вам демонстрировать, так что меня можно простить, правда?

– Простить?!