Притворяясь мертвым

Я иду к детскому саду «Яблочный домик». Здесь проводят день большинство малышей нашего района. Сейчас осталась лишь одна маленькая девочка с длинными хвостиками. Она бегает по двору с ножницами в руке и поет песенку Пеппи Длинныйчулок. Мне кажется, что она хочет в туалет, но когда я спрашиваю, могу ли ей чем-нибудь помочь, она прекращает петь, кричит «Не-ет!», исчезает в здании садика и прячется за горой из зеленых подушек.

Кристин сидит в своей комнате. Она поднимает на меня взгляд. Улыбается. Снова погружается в цифры на экране, что-то пишет. Вздыхает, крутит колесико мышки. Я замечаю, что круги под ее глазами стали темнее, чем обычно.

— Привет, Ким! Молодец, что зашел.

— Много работы? — спрашиваю я и киваю на беспокойно гудящий компьютер.

— Хватает. Сначала всегда так. Много новых детей и кое-кто из персонала. Как дела в школе?

— Как обычно. Кто эта девочка, которую еще не забрали?

— Хульда? Это же сестра Манфреда.

Вот как, думаю я, у Манни уже такая большая сестра. Она же была совсем малышкой, когда я видел ее в последний раз.

— Ты знаешь всех, — говорю я и смеюсь.

— Да, большинство людей в этом тесном мирке.

— Как прошла встреча в Мальмё?

— Отлично, — отвечает Кристин. — Так здорово встретиться снова спустя столько лет. Некоторых я не узнала.

Они… ну, как-то постарели. Ким, а ты как думаешь, я старая?

— Нет, — отвечаю я.

— Они выглядели так, словно увяли раньше времени.

Словно жизнь разочаровала их, сделала язвительными.

А вот Биргер не изменился. Да, он выглядит даже лучше, чем в гимназии. Мы встречались всего несколько месяцев.

Затем его забрали в армию, а я поступила в университет.

— И с тех пор вы не виделись?

— Нет.

Интересно, она расскажет о Биргере Джиму? Лучше всего оставить ее в покое. Затем Кристин начинает болтать о каком-то новом организационном плане в муниципалитете. Vision 2005. Я мало что понимаю. Только то, что они опять будут на всем экономить.

— Ни у кого в мире нет времени, — вздыхает Кристин. — Все говорят о будущем, но никто не хочет исполнять обязательства перед детьми. А ведь будущее — это они.

Я киваю. Я и раньше слышал об этом. В принципе Кристин права.

— Как ты считаешь, есть ли у нас будущее, если не сделать ставку на детей? Если у них не будет воспитателей, хорошего ухода, сказок и игрушек? Детям нужно время. Им нужен присмотр взрослых. Они должны отражаться в нас. Если мы бросим на произвол судьбы четвертую часть всех людей, еще когда они — дети, что тогда случится, Ким?

— Все полетит к чертям, — отвечаю я.

Кристин смотрит на меня. Кивает.

— Общество расслаивается. На хорошую часть и плохую. В хорошей части все становится немного лучше. Родители борются за то, чтобы стать еще более хорошими родителями, чтобы уделять своим детям время, хотя его отчаянно не хватает. В плохой части все становится еще хуже. Люди не в силах заботиться, у них нет ни на что сил.

Я не знаю, что сказать. Я немного устал от всех этих проповедей о будущем.

— Посмотри на Хульду, — продолжает Кристин. — Ее мама, Ингмари, должна была приехать еще час назад. Она два раза звонила с мобильного. Сидит на совещании.

Надеется, что успеет до моего ухода. Иначе ей придется искать Манфреда.

Звонит телефон. Кристин шарит рукой в поисках сигарет. Я поднимаюсь. Киваю ей. Она кладет руку на трубку.

— Увидимся через час, — говорю я.

В раздевалке я встречаюсь с Хульдой. Она выглядывает в приоткрытую дверь. Интересно, к какой части общества принадлежит ее семья: хорошей или плохой? Хульда замечает меня и захлопывает дверь.

— Пока, педик! — говорит она.

— Твоя мама скоро придет, — говорю я.

* * *

Как-то вечером я стою напротив большого дома Манни. Начинается дождь, и я прячусь под раскидистым каштаном на перекрестке. Добрая половина листьев лежит у меня под ногами, а ветер, быстро меняющий свое направление, подхватывает оставшиеся листья и вместе с дождем швыряет их в меня. Просто ветер, стоит ли об этом беспокоиться? Но Кристин это тревожит. Она говорит, что с климатом творится что-то неладное. Никогда еще в году не было так много ветреных дней. «Откуда нам знать? — говорит Джим. — Метеорология существует всего век, а климат — миллионы лет». Кристин на этот раз замолкает.

Я стою и смотрю на черный BMW со спортивными колесными дисками, припаркованный около дома. Фонари бросают желтый свет на автомобиль и ухоженный газон. Думаю, такая машина стоит целое состояние. Что будет, если ее испортят? Что сделает отец Манни, если какой-нибудь псих совершит диверсию?

В одном из окон я вижу отца Манни. Он стоит и разговаривает по радиотелефону. В темном костюме, белой рубашке и в галстуке он выглядит элегантно. Я смотрю на него и с трудом верю, что это отец Манни. Разве два таких разных человека могут быть отцом и сыном? Или они из одного теста? Может, в молодости его папа был таким же?

В кармане джинсов я нахожу зажигалку. Чувствую кончиками пальцев ее холодную поверхность. Несколько секунд раздумываю. Оглядываюсь.