Притворись моей дочкой!

Внезапно вспоминаю, что собиралась расставить обувь по шкафам, чтобы освободить место в прихожей и приготовить всем индивидуальные тапочки. Спешу исполнить задуманное и, вылетая из кухни, вдруг натыкаюсь на Глеба. Так неожиданно он оказался у двери, что я не успела вовремя затормозить и впечаталась в него. Его руки снова обхватили меня за плечи, чтобы удержать, а я вдохнула потрясающий мужской парфюм, который сразу же затуманил мой разум.

— Извините, — говорю, чтобы выбраться из захвата крепких пальцев, и когда они словно бы нехотя разжимаются, я по кругу обхожу мужчину и иду, забыв изначально намеченный маршрут.

Вбежав в свою комнату, запираю дверь и пытаюсь восстановить дыхание. Сердце колотится в бешеном ритме.

Да что же со мной такое!? Нельзя так реагировать на него. Нужно собраться и взять себя в руки.

Делаю несколько глубоких вдохов и выхожу из спальни. В квартире слышны посторонние голоса и в целом ощущается оживление.

— Проходите, — слышу голос Альбины из прихожей.

Выхожу из-за угла и вижу, как мужчина с камерой и девушка чуть старше меня по возрасту, приветливо улыбаясь, собираются идти на кухню, куда их рукой провожает «хозяйка».

— Подождите, я тапочки приготовила, — бросаюсь вперед и начинаю открывать шкаф с обувью.

— Николь, в твоих услугах пока нет надобности. Займись другими делами. — Альбина говорит вежливо, но в голосе слышится металл.

Я ухожу обратно в комнату, и слышу, как из кухни доносятся отрывки фраз.

— Это мой муж Глеб Орлов, а это наша дочь Вероника.

— Папа, это я вилки лазложила, тебе нлавится?

— Помощница моя, — перебивает Альбина, — мы всё время проводим вместе. Дорогой, тебе передать фондю?

Тьфу! Гадость какая! Как же противно слушать её враньё и этот тошнотворный лебезящий тон…

Я закрываю дверь, но вся нахожусь как на иголках. Полчаса, пока идёт это представление, я хожу из угла в угол, заламывая пальцы. Я волнуюсь за Диану. Мне абсолютно плевать на этих людей, которых я вижу впервые в жизни, на репутацию Альбины и в целом на всё, что сейчас происходит там. Самое главное для меня — эмоциональное здоровье моей дочери. Поэтому я не выдерживаю и всё-таки выхожу из комнаты, на цыпочках подбираюсь к двери в кухню, уже на подходе, слыша щебетание моей принцессы.

Остановившись так, чтобы мне было достаточно хорошо слышно, что происходит за столом, но вместе с тем не привлекая к себе внимание, я минут десять наблюдаю картинку идеальной семьи, где родители мило держась за руки с упоением слушают рассуждения своей дочери. Оказывается, за это время были опрошены взрослые, и теперь пришла очередь ребёнка.

— Дианочка, а скажи, что тебе подарили мама с папой на день рождения?

— Сумочку! она самая класивая, я так о ней мечтала! — далее дочь еще щебечет, хвастаясь недавней обновкой.

— А где вы обычно проводите время в выходные?

— Мы любим ходить в палк, там есть большое озело с моими любимыми лебедями. Мама всегда покупает батон, чтобы мы могли поколмить птиц.

— Папа с мамой тоже любят кормить лебедей?

— Нет, — говорит после небольшой паузы дочь, — они целуются, пока я не вижу. Папа Глеб очень любит мою маму.

Все присутствующие начинают смеяться, а я краснею, понимая, что Диана просто воспроизводит то, чему в один из походов в парк мы стали невольными свидетелями. Тогда дочь увидела целующуюся парочку недалеко от пруда, и Диана спросила, почему они целуются.

— Потому что любят друг друга, — с горечью ответила, вспоминая свои неудачные отношения с её отцом.

— А вы с папой тоже так целовались? Почему я никогда не видела?

— Потому что мы целовались, пока ты не видела, деткам нельзя подсматривать за взрослыми.

Еще несколько вопросов и таких же непосредственных ответов, и съемочная группа начинают сворачиваться.

— Давайте еще немного поснимаем в других комнатах, чтобы получился полноценный ролик, — предлагает мужчина с камерой, и я понимаю, что мне пора уходить, если не хочу быть замеченной.

Еще полчаса, и съемки подходят к завершению. Но тут случается непредвиденное. Роджер, наш морской свин, как я его часто называю, каким-то образом выбрался из клетки. Я, конечно, догадываюсь, что скорее всего, Диана, показывая его оператору, плохо закрыла клетку. И в момент, когда Альбина повела гостей в «свою» спальню, рыжий разбойник бросился ей наперерез. Уж не знаю, то ли он был напуган большим количеством людей, то ли решил раньше всех попасть в спальню, но несся он буквально на всех парусах. Альбина и до этого косо смотревшая на нашего питомца, разозлилась окончательно.

— Диана, — рявкнула она так, что я, наплевав на всё, поспешила на этот крик, — немедленно убери отсюда это животное!

— Это Лоджел! Он не животное, он молская…

Договорить она не успевает, Альбина разражается истерикой, потому что этот «поросёнок» пробегая мимо её туфель, метит их, быстренько присаживаясь на замшевый нос светло-бежевого цвета. Моментально по туфлю растекается маленькое мокрое пятнышко.

— Да ты хоть знаешь, сколько стоят эти туфли!? — похоже, актриса быстро вышла из роли и совсем забыла, что она примерная мать, не чающая души в своём ребенке. — Какая гадость!