Привал

— Богданеску мне родственники по отцу. Фишку, что живет у школы, — со стороны матери.

— Так вот оно как. Это тот самый, что женат на Розалии Попович?

— Тот самый. Она еще прихрамывает на одну ногу.

— Да, корова покалечила ее еще в раннем детстве. Хромой не назовешь, а так малость волочит ногу.

— Пожалуй… Как это мы ни разу не встречались?

— Может, и встречались, да забыли.

— Смотри-ка, а я и не знал, что мы соседи.

— Откуда тебе было знать, если тебя только вчера перевели из дивизии. Ты что там делал?

— При штабе находился. Да вот послали в роту сержантом. Говорили, что нас отправят на передовую.

— Будь спокоен, это от нас не уйдет.

Солдаты, охваченные воспоминаниями о родных, развеселились. Они, казалось, забыли о девушках, которые неподвижно сидели на прежнем месте. Оживленные восклицания конвоиров разбудили арестованных, и теперь, с трудом скрывая беспокойство, девушки внимательно наблюдали за ними. Неожиданная вспышка веселья у солдат после стольких часов пути, на протяжении которого с их уст срывались лишь отдельные скупые слова, могла сулить все что угодно.

— Смотри, как боятся, бедняжки, — неожиданно сказал Мындруц.

— Да, боятся.

Веселье сразу исчезло.

— Пошли, что ли. Далеко еще.

— Да, порядочно…

Солдаты встали и двинулись в путь. Они снова стали молчаливыми, мрачными и озабоченными. Лес приближался. Конвоиры могли бы понять теперь друг друга с одного слова, но они не могли найти его. Солдаты шли все медленнее, словно несли на спине тяжелую ношу…

У самого края леса, неподалеку от дороги, возвышался огромный раскидистый дуб. В его густых зеленых ветвях прятался человек в гражданской одежде. Он был уже далеко не молод, но обветренное загорелое лицо его дышало мужеством.

Человек смотрел в бинокль на странную группу, идущую по дороге. Рядом с ним на ветке висела винтовка с оптическим прицелом. Внимание и напряжение, с которым человек наблюдал за приближавшейся группой, все возрастали.

Вот уже час как человек следил за этими людьми, заинтересованный целым рядом неожиданных подробностей. Давно уже распознал он форму солдат и догадался о судьбе, ожидавшей девушек. Человек на дереве готовился к встрече. Тщательно проверил винтовку, выбрал устойчивую ветку для опоры ствола, посмотрел в прицел, потом в бинокль. Но солдаты приближались очень медленно. Они то и дело останавливались, жестикулировали, словно о чем-то спорили.

Наконец группа остановилась. Один из солдат подал знак, и девушки присели на траву. Человек на дереве поднял винтовку и прицелился. Но солдаты тоже уселись. Они долго курили и все о чем-то говорили, размахивая руками. Человеку, сидящему на дереве, удалось различить даже дым от их цигарок. Один из солдат стал что-то объяснять девушкам, а они стояли, испуганно прижимаясь друг к другу. Потом девушки сняли туфли и принялись раздеваться, пока не остались в одних рубахах. Солдат махнул им рукой, и девушки направились к лесу.

Человека на дереве удивило, что винтовки у солдат по-прежнему болтались за спиной, а сами они смотрели вслед девушкам, ничего не предпринимая.

Человек ждал.

Девушки удалялись, напряженные и прямые, с трудом передвигая ноги.

Потом солдаты повели себя еще более странно. Они повернулись к девушкам спиной, разостлали на траве их платья и сняли с плеч винтовки.

Человек на дереве снова насторожился, прицелился и стал наблюдать в оптический прицел. Он увидел, как солдаты стали выпускать пулю за пулей в разостланные на траве платья. Через несколько мгновений звуки выстрелов долетели до леса. Девушки, взявшись за руки, бежали к холмам.

Человек на дереве понял все. Улыбнувшись, он повесил винтовку на прежнее место, вынул платок и долго вытирал вспотевшее лицо.

Когда он снова посмотрел в бинокль, то увидел, что солдаты уходят по дороге, которая привела их к лесу.

^{Журнал «Иностранная Литература» №5 С.6-11}