Приватизация по Чубайсу

А в конце, побежденный дракон, истекая кровью и умирая, поведал юноше о том, что и он когда то был храбрым юношей, и тоже победил дракона, но, оказавшись в этом дворце, быстро превратился в своего поверженного врага. Дракон умер, распахнулись тайные кладовые, и юноша не смог удержатся от соблазна, и запустил руки в кучи золота. Но увидев, что его руки превращаются в когтистые лапы дракона, вспомнил его слова и выскочил из дворца.

К сожалению, Ельцин и его команда, в отличие от юноши из сказки, от такого соблазна отказаться не смогли и повторили путь всех предыдущих «драконов».

Беззакония продолжались и после этих 3-х безумных дней.

Становилось ясно, что путч будет использован для сведения счетов с прежней властью, и энергия будет в основном направлена не на созидание, а на дележ портфелей.

Были введены должности представителей Президента — «оков государевых», как их тогда называли, начались снятия глав администраций регионов сверху под предлогом поддержки ими ГКЧП, причем делалось это в лучших традициях, путем доносов и без всяких разбирательств.

Назначались «свои» губернаторы, порой по очень сомнительным поводам. Например, в Калугу назначили губернатором депутата, который на 1-ом съезде первый предложил Ельцина в качестве кандидатуры на пост Председателя Верховного Совета.

Тульским губернатором стал председатель колхоза[41], который очень понравился Ельцину во время предвыборной поездки и т. д. Были предоставлены неограниченные, неконтролируемые права мэру Москвы Попову.

Эти и многие другие перегибы показывали, что разрушительные процессы в действиях новой власти начинают преобладать над созидательными.

Это было очень опасно, так закладывало в общественное сознание криминальный принцип: «Если я власть или у меня много денег, то я могу плевать на закон, на мораль, на все!»

Тогда мы, группа народных депутатов из фракции «Смена — Новая политика» (Я, Андрей Головин, Игорь Муравьев, Олег Плотников, Валерий Шуйков) написали открытое письмо Президенту Ельцину о нетерпимости ситуации с призывом соблюдать законность и прекратить незаконную практику запрета политических партий, так как ничего хорошего она принести не могла.

Наше письмо в сильно урезанном виде было опубликовано в «Комсомольской правде» 13 сентября 1991 года.

К сожалению, это был глас вопиющих в пустыне. Мы оказались тогда в этой критике вообще одни, так как коммунистическая оппозиция была полностью парализована случившимся и не имела тогда ни моральной, ни физической возможности возмущаться. Мы же, как активные участники событий, защитники Конституции, имели на это полное право, но нас оказалось до обидного мало.

Именно тогда произошел водораздел на тех, кто, дорвавшись до власти, решил, что законность теперь вещь ненужная, раз мы у власти, то теперь, как хочу, так и ворочу, и на тех, кто считал, что требование законности и подконтрольности власти должно присутствовать всегда, вне зависимости от того, у кого она в руках.

Поэтому мы и выступили против запрета КПСС. Получалось, что демократы начали с запрета инакомыслия, и история снова повторялась.

Конечно, мы понимали, что нам это не простят, и многие наши бывшие коллеги были просто удивлены нашим поведением. Действительно, пора делить портфели, а вы тут фрондой занимаетесь.

И никто из наших «демократических юристов» почему то не согласился с нами. Более того, по поводу КПСС посчитали необходимым не только ее запретить, но и решили еще устроить над ней показательный суд.

Я считаю, что более дикого и глупого занятия трудно было бы придумать, так как это фактически означало проведение суда над историей.

Кто-то в свое время пошутил: «Россия это страна с непредсказуемым прошлым». Когда эта фраза родилась, наверное, имели в виду те времена, когда деяния «врагов народа» или вымарывались из учебников, или интерпретировались с точностью до наоборот. Но в перестроечные времена пошли гораздо дальше. Сама история нашего государства благодаря действиям наших СМИ вдруг стала самой ужасной и кровавой в мире.

Причем этот нелепый миф, накладываясь на резкое падение уровня образования, дает порой нелепые и горькие плоды. Например, в одной из телепередач Льва Гордона я услышал такой рассказ ее участника. Из разговора с дочерью десятиклассницей он понял, что она не знает, кто сбросил бомбу на Хиросиму и прямо спросил ее:

— Не знаешь?

— Нет.

— Ну а сама то, как думаешь?

— На нас похоже!

Вы представляете себе, до чего же замордовали всех нас, что у наших детей такие комплексы?

Мы восстанавливали дрезденскую галерею, а американцы разбомбили Дрезден до основания.

Они сбросили на Японию 2 атомных бомбы, а мы передавали в конце 50-х годов бесплатные прививки от полиомиелита японским детям.

И вдруг: это похоже на нас!

Нет, дорогие мои, именно поэтому мы должны разоблачить дурацкий миф о том, что:

Отступление № 4. «Наша история самая страшная и кровавая»