Приватизация по Чубайсу

Поэтому-то рейдерство в России по-прежнему процветает, а вот создавать новые высокоэффективные производства и реализовывать ноу-хау новые хозяева, за редким исключением, не умеют и не хотят. Инвестировать в российскую промышленность их жаба душит. К сожалению, уровень притязаний большинства из них оказался не выше притязаний того цыгана из эпиграфа к данной главе.

Осень 1992 года. Попытки договориться

Однако не только борьбой за ваучеры и приватизацию была насыщена осень 1992 года. Центральный Банк, который возглавил Геращенко, начал вливать деньги в обескровленную экономику, и она слегка задышала, хотя, естественно, в связи с этим инфляция свои темпы снижала очень медленно.

Ельцин же, еще в июне, назначил Гайдара исполняющим обязанности Премьер министра. Классный ход, не правда ли? Если я не могу назначить Премьера конституционным путем, то пусть будет и.о. И данный шаг, Шахрай, главный придворный юрист, быстренько объявил законным: Ведь это же и.о., а не настоящий Премьер. А раз так, то его назначение через Съезд не обязательно. Интересно, а Постановления Правительства, которые он подписывает тоже надо называть и. о. Постановлений?

Такая трактовка Конституции удручала, но до госпереворота, разорвавшего ее в клочья, был еще год и многие, питали себя иллюзиями возможности, как тогда говорилось, корректировки хода реформ.

Проводились еще совместные встречи представителей двух ветвей власти, в поисках компромиссов.

Так, большое совещание исполнительных и представительных органов субъектов федерации прошло в Чебоксарах 11–12 сентября 1992 года. На нем присутствовали и Ельцин и Хасбулатов, выступал Гайдар со своим докладом.

Как и ранее, Ельцин пытался сваливать вину по поводу неблагоприятного хода дел на кого угодно, но только не на себя.

Помню, как он в своем выступлении неожиданно заявил о том, что вопросы реформы местных и региональных органов власти тормозятся лично по вине Г. С. Жукова — председателя нашего комитета, хотя работы по этому вопросу велись в плановом режиме.

Жуков, человек очень ответственный, расстроился, и мы с Игорем Муравьевым его всячески успокаивали, ссылаясь на излишнюю эксцентричность «всенародно избранного».

Гайдар как всегда пытался изобразить, что все идет как надо и на вопрос одного из участников совещания о том, когда рубль станет конвертируемым, азартно отвечал, что он уже сейчас конвертируемый!

В вопросе имелось в виду то, что курс рубля занижен и сырьевые запасы страны уходят ни за грош, а Гайдар также как по вопросу о цене на колбасу считал, что курс должен складываться стихийно, хотя Центральный банк любой страны регулирует этот процесс. Короче говоря, все по-прежнему оставались при своем мнении. Тем не менее, принятые резолюции носили примирительный характер.

Вырабатывались и партийные позиции, в данном случае я имею в виду позицию партии Всероссийский союз «Обновление». Где то чуть позже чебоксарского совещания проводилась конференция партии в Подмосковье и я, как ее сопредседатель, участвовал в ее проведении.

На этой конференции мне удалось познакомиться с замечательным человеком, артистом и кинорежиссером Владимиром Меньшовым. В отличие от большинства деятелей культуры, которые привыкли обслуживать начальство и, не моргнув глазом, махом превратились из коммунистов в демократов, Меньшов с этим не спешил.

На конференции он выступил очень эмоционально: «Получается, что теперь, глядя фильм Чапаев, мы все должны радоваться, что беляки его расстреляли, и он утонул?» И как истинный артист, сделав многозначительную паузу и дождавшись негодующего шума в зале, продолжил: «Я с этим не согласен! Когда мне говорят, что мы прожили жизнь в тоталитарном обществе и не знали счастья, это ложь! Мы трудились, влюблялись, надеялись и творили!»

Все-таки недаром через много лет он устроил скандал и не стал вручать награду создателю фильма «Сволочи», который примерно так, как рассказывал Меньшов про Чапаева, интерпретировал историю Великой Отечественной войны.

Шапочно я с ним уже был знаком, когда был учредительный съезд партии, а здесь удалось познакомиться поближе.

За ужином я, чтобы сделать ему приятное, рассказал о том, что уже видел его в «прежней жизни». Действительно, он приезжал к нам в Сормово на кинолекторий в 1985 году с фильмом «Любовь и голуби».

«Помните, — говорю, — вы там иронизировали по поводу Тарковского и удивлялись, почему все студенты режиссерского факультета ВГИКа хотели снимать в его манере. А один парень все его защищал. А после фильма возмущался, что герои у Вас какие-то не настоящие».

— Ты был? — сердито спросил Меньшов, видимо вспомнив спор, и резко посуровев лицом.

— Нет, но до просмотра фильма я был на его стороне! А после нет!

— Ну, спасибо — отвечал мне Меньшов.

И мы выпили с ним по рюмке коньяку за настоящее искусство, и за нашу горячо любимую страну.