Привести в исполнение

И вел себя соответственно. По собственной инициативе устраивал засады и несколько раз задерживал преступников, за которыми безуспешно охотился уголовный розыск. Проводил рейды по торговым точкам: обсчет-обвес, укрытие товаров, нарушение правил продажи. Опера БХСС возмущались: мол, лезет не в свое дело, нарушает оперативные планы, показатели наши из-под носа уводит… И торговые работники тоже жаловались, почему-то хотели, чтобы их проверял именно БХСС. Однажды какой-то завмаг не пускал ретивого капитана в подсобку, но тот закрутил ему руку за спину, доставил в отдел и оформил материал за неповиновение, как на рядового уличного забулдыгу. А подсобку все-таки осмотрел, нашел укрытый товар и по всем правилам составил соответствующий акт.

Понятно, что при такой манере работать Лунин имел множество врагов на самых разных уровнях. Но никого не боялся. Пистолет носил при себе, на ночь сдавать отказывался: «Тогда надо одновременно и погоны снимать. Бежать-то в случ-чего за ним некогда будет! А погибать при исполнении охоты нет». Потом, кстати, и приказ вышел о постоянном ношении, а тогда клевали Лунина и начальник и замы, в УВД тягали, до генерала дошло. А тот частенько подписывал поощрения на Лунина за задержание преступников и потому дал команду оставить участкового в покое.

В конце концов пистолет его и погубил. Вечером после работы встретил Лунин бывшего сослуживца-пенсионера, зашли в ресторан поужинать, выпили по сто пятьдесят, собрались уходить, участковый сделал замечание матерящейся компании, и те вышли следом. Молодые парни новой генерации: варенки-дубленки, стольники-полтинники, схвачено-уплачено, девочки — Тойоты", мускулы-карате, уверенность-раскованность-безнаказанность. А чего бояться?

Знали, что Лунин — сотрудник милиции, и пошли следом «разбираться». Вот бы удивился такому раскладу трижды судимый Костя Валет, оттянувший на зоне восемнадцать лет и кутающий даже летом отбитые почки. Его-то вся округа боялась, а он перед участковым шапку ломал. Как же иначе? Власть и сила!

Но времена поменялись. И трое накачанных мальчиков знали, что сейчас свобода и демократия, гуманность и либеральность, и адвокаты, и поддержка, и связи, и закон на их стороне. Да и где он, этот закон? Вокруг кабака место тихое и темное, а хоть и людное и светлое — все равно никто не влезет, да и в свидетели не пойдет. Что он сделает, этот ментяра, со своим дружком-доходягой? Уже потом позвонит, а пока приедут… Пойди найди… А нашел — докажи… А доказал — осуди… Действительно: чего бояться? Новая формация. И ведь все правильно прикинули, только одно не учли: Лунин-то из старой гвардии…

Когда налетели, то пенсионера сразу сшибли, как и задумано, а участковый устоял, переднему нос расквасил, да пушку выдернул: «Стоять, мать вашу!» А им-то что? Не будет же ментяра стрелять! Сейчас по тыкве и «дуру» заберем, пригодится, за нее десять штук дают…

Отскочил Лунин, вверх шарахнул: «Ложись, сволочи, перебью!» А те еще азартней прут. Пугает мент, значит, боится, с трех сторон его и ногой — вот так!

Бах! Бах! Бах! Тупая девятимиллиметровая «пээмовская» пуля на близком расстоянии отбрасывает человека, как удар тысячекилограммового молота. Раскинулись на асфальте вареночные фигуры, даже не успев удивиться тому, что произошло, побежали по пыльной мостовой темные ручейки, зп трезвонили телефоны в дежурке Центрального раиотдела, потом в городском УВД, в областном, в квартирах начальства… ЧП по личному составу! Пьяный участковый перестрелял в ресторане трех человек! Надо давать спецсообщение в Москву! ЧП! ЧП! ЧП! Кому отвечать? Кто руководил пьяницей, кто проводил политико-воспитательную работу, кто доверил оружие, кто контролировал? То-то паника началась!

А виновник этого переполоха делал все, как положено по инструкции: вызвал «скорую», сообщил в отдел, перевязал пострадавших разорванными рубашками, хотя двоим перевязка была уже не нужна. Но как положено после применения оружия оказать первую помощь, так Лунин ее и оказал. И дальше действовал по правилам: охранял место происшествия до прибытия первых машин, потом отправился в отдел, сдал оружие, написал подробный рапорт и, ожидая, как решат его судьбу, засел в кабинете, дооформляя неоконченные материалы. Это последнее было уже сверх всяких требований.

Но долго работать ему не дали: приехавший на ЧП дежурный следователь прокуратуры отобрал подробное объяснение, направил на медицинское освидетельствование, а потом наступил черед протоколов допроса и задержания подозреваемого. Так Лунин оказался в изоляторе временного содержания, а через трое суток плановый автозак перевез его в следственный изолятор, где для таких, как он, имелась специальная камера номер семьдесят два. Там участковый оказался в компании адвоката, патрульного милиционера и инспектора вневедомственной охраны, которые сообща проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что его дело — труба.

Действительно, первичная информация, зациркулировавшая по общим и специальным телефонным сетям, полностью подтвердилась.