Привет, Чума

— Пошли быстрее, Чума, — окликнул ученицу опоссум с порога комнаты, — Если артефакторы повылезали из своих комнат, то точно встретятся, дом — не город… И, боюсь, тогда они от дома ничего не оставят, у обоих тараканы в головах с тебя размером.

— Пошли, — вздохнула Чума и думая, что еноты все равно добегут до комнат гостей первыми, не спеша вышла в коридор и направилась к центральной лестнице.

Но дойти до нее ей было не суждено. Дикий вопль, прилетевший с правой половины дома, потряс весь теремок от чердака до подвала — пара стекол даже вылетела. Макжи рухнул на пол и "умер", тут же завоняв на весь коридор. А руки Чумы словно обожгло кипятком. От дикой боли у нее подогнулись коленки, на которые она безвольно и грохнулась.

Второй крик из центра терема накрыл всех через две секунды — и ее руки, моментально обожженные до костей, упали плетьми, а парализатор, до которого она уже почти дотянулась, остался висеть за спиной. На него Чума и начала падать, сквозь нестерпимую боль успев почему-то подумать, что лежать на нем будет жуть как неудобно.

Дом содрогнулся от третьего вопля. Вопля Чумы.

Глава 9

В которой Чума обрела новое знание, а команда Тузов взбунтовалась.

Сон Чумы был очень странный. Вроде и не кошмар, но легкая дрожь все равно пробирала. Она расхаживала внутри какого-то дома и рассматривала его постояльцев. И все бы ничего, да вот только перемещаясь, она оставалась на месте, а все жители дома были в других помещениях, и смотрела девушка на них широко распахнутыми… руками.

"Пора просыпаться", — промелькнула у нее мысль, — "Херня какая-то в голову лезет, молода я еще для дурдома."

И тут она вспомнила, что с ней было наяву и в ужасе распахнула глаза. С полминуты Чума тупо разглядывала свои руки, поднеся их к своим глазам. Которые оказались не на руках, а где им и положено быть — на лице; чему она несказанно обрадовалась. Да и руки были совершенно целы, если не считать откушенного утром заусенца.

"Надо бы напрячь Фрика с покупкой нужных причиндалов для ухода за своей бесценной тушкой"

, — мысль девушки, конечно, была оформлена не так, а намного короче.

С матерными эпитетами в адрес себя и магистра. Точнее — магистра и совсем немножко себя.

— Вот и напряги этого педрилу рыжего. Я тебе когда еще говорил, что тебе надо ухаживать за собой, а не только скакать по сомнительным местам в мужской одежке, — Макжи нависал над ее телом, держа голову своей непутевой ученицы в своих лапах.

— Ох… Это что сейчас было-то? — оформила Чума мысли о своем хреновом самочувствии в слова.

— Обморок. Обычное дело, когда не умеешь сдерживать поток чужих… эмм… эмоций. У меня так же было, когда телепатии обучался, только меня тогда чужие мысли захлестнули. Ну, а тебя — эмоции Червовых.

Чума села, бережно придерживая свою бестолковку, и прислонилась спиной к стене коридора.

— Ну и воняешь же ты… Как кусок тухлого мяса, — посмотрела она на опоссума с укоризной на лице.

— Издержки особенностей моего вида, — невозмутимо ответил тот и состроив виноватую морду, шаркнул задней лапой.

Девушка рассмеялась, морщась от жуткой головной боли.

— Сейчас пройдет, это ненадолго, — успокаивающе произнес Макжи и помог ей подняться, — Ну что, пошли смотреть?

— Чего смотреть? — не поняла она вопрос телепата.

— Не тупи, Чума, тебе не идет. Тузов пошли смотреть, это они тебя своими эмоциями чуть не убили.

— Так это они орали?

— Естественно. Причем не от боли.

— Не от боли? — изумилась я, — А от чего же еще так голосить можно?

— Сейчас и увидим… если поторопимся. Хотя там наверно уже толпа народа, минуты две прошло как ты прилечь на пол изволила, — опоссум хихикнул, прикрыв лапой свою пасть.

— Тебе-то откуда знать? Ты же сдох к тому времени… вон, даже вонять начал.

— Ну и дура же ты, Чумка. Это тело цепенеет, но мозг-то информацию все равно обрабатывает. Эх, пороть тебя пора, видимо через свою жопу лучше воспринимаешь, чем через свою тыкву дыряв… Ой, ошибочка вышла — они у тебя обе тыквы и обе дырявые. Ну так я сейчас твой верхний овощ имел в виду.

Так, за разговорами, они и добрались до центральной лестницы.

Но подниматься им не пришлось, сверху уже тащили Хариса, который крыл всех и вся, совершенно не стесняясь в выражениях. Естественно — матерных. А тащили енота две совершенно незнакомые Чуме личности брутально-мужского обличья. Одному было лет сорок-сорок пять, а вот другому точно еще не было и тридцатника. У обоих была растительность на лице и если у первого была явно ухоженная, огненно-рыжая шкиперская бородка, то у второго была даже не борода, а конкретная такая, двухнедельная щетина радикально черного цвета. Впрочем, цвет их "мочалок" полностью соответствовал колеровке их голов.

— Чума, иди впереди и не давай никому даже близко к нам подходить, — скомандовал рыжеволосый.