Привет, Чума

— Входи уже… Совсем оенотился, бедненький? Зачем выходил, раз уже вошел? — включила Чума с ходу режим стервы.

— Так сама же сказала…

— Что сказала? Выйти?

— Нет. Но…

— Проходи, не стой в дверях. Харис передал, что зайти надо?

— Ага.

— Почему так быстро пришел? Подслушивал?

— Да ты чего? Я ночью переселился — теперь рядом с енотами живу… и тобой… А подслушать ни у кого не получится, все двери в доме под заклинаниями, отец постарался.

"Опа-на. Что-то я ночью погорячилась с предложением о переезде. Ладно, будем думать потом, когда вернусь с полигона."

А вот новость о дверях Чуму удивила, опять она опростоволосилась.

— Все остается, как и прежде — о поведении енотов никому не звука. Все, что происходит внутри команды — остается внутри команды. Еноты теперь люди… тьфу ты, еноты теперь еноты семейные. Откуда у них взялись дети никому не говорить, даже самим енотам. Понятно?

— Не совсем. Молчать-то я буду, но хотелось бы узнать почему енотам-то не могу сказать?

— Потому что я тебе так сказала. Веская причина? Или хочешь промывку мозгов от Макжи? Нет вопросов, ты только скажи и устроим.

— Понял. Осознал. Исправлюсь.

— Теперь о твоей встрече с Санжо у выхода. Ее не было, ты никого не видел, — девушка пристально посмотрела мелкому в глаза.

— Понял.

— А раз понял — молодец. На полигон отправитесь, как и договаривались, с опоссумом, но без Серого. Надеюсь, не надо объяснять почему?

— Не надо.

— И вот еще что… Я сегодня могу не вернуться. Не паниковать, не дергаться, глупостей не делать. Фрик вам все расскажет. А если будет молчать, то иди к Макжи, он тебе все объяснит.

Чума наклонилась и поцеловала Фрикадельку в нос. Сухой и шершавый.

— Свободен, мне надо одеваться, — она улыбнулась и легонько толкнула его голову в направлении двери.

"Мак, ты знал о дверях? Ну, что они под чарами?"

"Так об этом как бы все знают. У Фрика пунктик на безопасности. У него, как жену убили, так он на защите дома и зациклился. Он тогда еле спас мелкого."

"Да что же это такое-то? Все кругом знают… кроме меня. Почему мне никто ничего не рассказывал?"

"Я не в курсе. Но видимо все думали, что Фрик тебе сам все рассказал и молчали. Болтать об этом в доме не принято."

"Ну, убили жену, делов-то. Она, что, обратно не вернулась?"

"Окончательное убийство."

"Твою ж мать-то, как замечательно начинается новый день… Хотя вполне возможно, что и для меня он последний. О. Хре. Неть."

*****

"Красотища-а-а! Хосподяяя, как же здесь хорошо."

Чума шла по некошеной траве и впитывала в себя запахи уходящего лета. Но долго наслаждаться "ляпотой" в одиночестве ей не дали.

— Чума, иди сюда, — крикнул Фрик, копошась у шагохода Синдиката, на котором они сюда и прибыли.

— А подождать твои дела не могут? — крикнула та в ответ, — В кои-то веки выбралась из твоей клетки.

— Иди, иди, тут тебя сюрприз ждет, — рявкнул Пандис и покрутил над головой каким-то тубусом.

— То же мне, сюрприз. Очередная пукалка в мой арсенал, — буркнула Чума под нос и медленно побрела к шагоходу.

— Смотри какая красавица, — Пандис открыл футляр, но доставать оттуда ничего не стал, а положил его на небольшой столик, собранный возле машины, — Доставай сама, она чужих лап не любит.

С недоверием покосившись на медведя, девушка подошла к Плетке. То, что это она, Чума уже не сомневалась. В углублении вычурного футляра лежала палка. Простая железная палка. Девушка подняла недоуменный взгляд на магов, и пожав плечами протянула руку за артефактом. И тут же одернула ее. От палки шла волна нетерпения.

"Эмоции у куска металла? Что за бред?"

Чума поводила раскрытой ладонью над Плеткой. Нетерпение у палки сменилось любопытством.

"Вот это да… Да ты же живая."

Больше не колеблясь девушка взяла артефакт левой рукой. Палка мгновенно мутировала в ее ладони; металлические отростки-щупальца растеклись по всей руке ученицы до плеча. Они ощупывали ее мышцы и давили в разных точках. Так продолжалось где-то с полминуты, а затем Плетка резко перетекла в окончательную форму и застыла. Чума завороженно уставилась на неведомую конструкцию на своей руке. Нет, не на руке — эта конструкция и была ее рукой; Плетка и рука стали единым целым.

"Вот черт!" — девушке стало страшно, — "А вдруг это навсегда?"