Привет, Яга!

Я окунула руки в водичку и с удовольствием умылась. В ответ опять что-то зашелестело и задвигалось взволнованно. Я ойкнула и села прямо в мокрую траву, когда заметила, что склоны оврага были живыми. Вокруг шевелились и вздыхали множество существ. Похоже, все жители леса собрались тут.

Ко мне, пыхнув ярким хвостом в солнечном луче, приблизилась лиса. На секунду почудилось, что это старый придворный, сточивший зубы на множестве интриг. Лис коротко призывно тявкнул. Его мысли были мгновенными, кристально ясными и запутанными одновременно. Во всяком случае, они были на порядок богаче заячьих.

— Приветствую лесную хозяйку на нашем торжестве и зову ее к лесному хозяину, — так можно было перевести эту речь.

Я пошла следом за роскошным хвостом. Богатая темно-медная шкура вспыхивала, попадая в косые солнечные лучи, которые проникали на дно этого лесного храма. Деревья высились далеко над головой, как колонны. На верхней кромке оврага появлялись в тенях и пропадали в солнечном свете неясные фигуры то ли людей, то ли лесных духов. На средних ярусах-склонах за нами следили тысячи живых глаз, носов и ушей, а внизу травы и цветы радостно касались моих ног.

Лис подвел меня к вывороченной коряге, на которую, наконец, удалось нормально сесть. Радостное волнение «аудитории» расходилось волнами и накатывало на меня. Коряга оказалась теплой и вроде даже мягкой на ощупь. Все явно чего-то ждали.

Я даже не сильно удивилась, когда совсем рядом с моим лицом, среди темных извилистых древесных жил вдруг открылся желтый и очень живой глаз. Похожий на человеческий, только намного больше. Глаз моргнул корой-веком, и я кивнула в ответ. Говорить было невозможно — язык разучился это делать. Кажется, я все-таки еще способна удивляться! Коряга медленно зашевелилась, пришлось тут же сползти с нее.

Вокруг заклубились тягучие, одеревеневшие, но невероятно понятные мысли хозяина леса. Они были длинными, как змеи, но простыми, как сама жизнь. Я почувствовала его думы так ясно, что подняла руку и прикоснулась пальцем к одной из шевелящихся ленточек.

— Приветствую новую Ягу на празднике по случаю рождения нового источника на который собрались все жители леса чтобы познакомиться с ним и увидеть юную Ягу — хозяйку леса которую все ждали так как всем любопытно на нее посмотреть хотя любопытство — это чувство живых и юных но хозяин леса тоже пришел так как он должен приветствовать новый источник.

Когда я «размотала» постепенно эту мысль-фразу и дошла до конца, вокруг раздался еще один многоголосый вздох. Меня ждала следующая.

— Юная Яга первой познакомилась с новым источником как и было заповедано так как она первая среди нас должна идти всегда впереди во всех новых делах таких как рождение источника ибо дело это очень важное.

Еще один общий «Уффф.»

Складывалось ощущение, что хозяин леса говорит одновременно от лица всех, так единодушно все ухали в конце каждой воспринятой мною фразы.

Теперь вокруг вились уже несколько змеек. Я выбрала ту, которая была на вид короче и поярче. На ней как будто был выписан симметричный узор:

— Мы рады мы рады мы рады мы рады мы рады мы рады мы рады мы рады мы рады тебе, Яга!

Эта теплая мысле-змейка не пропала после прочтения. Она так понравилась мне, что захотелось обернуть ее вокруг руки и забрать с собой. На память. Как будто услышав, странная пестрая ленточка тут же скользнула и действительно закрутилась вокруг моего запястья.

Лесной народ шумно обрадовался — уханье и вздохи стали раздаваться нестройно со всех сторон.

Хозяин взметнул вверх корневище, хор немедленно остановился. Очередная фраза мельтешила перед глазами, чтобы я ее поскорее прочла.

— Теперь все остальные должны пойти и поприветствовать новый источник так как они будут встречаться с ним каждый день и он будет поить их своей водой потому что источники ручьи и реки — это тоже жители нашего леса.

Мне оставалось только кивнуть в ответ. Разговаривать я, похоже, еще долго не смогу — так странно было все происходящее.